Криминальные кланы

Бен Ладена часто называют восточным Пабло Эскобаром, особенно напоминая о набожности и того, и другого, что, впрочем, нисколько не мешало заниматься наркобизнесом; только бен Ладен совершенно уверен, что Аллах на его стороне, а Пабло Эскобара часто одолевали сомнения, и после очередной сделки или политического убийства его команда в полном составе отправлялась в христианский храм – испросить прощения у Девы Марии. Бен Ладену, как и всем людям с восточным менталитетом, подобные колебания не свойственны. К тому же, и Эскобар, и бен Ладен были свято уверенвы в том, что творят добро, то самое, которое победит в далекой перспективе, а здесь, на земле, что поделать, приходится порой обращаться к преступным методам, чтобы облегчить людям жизнь. Разве не дали Эскобар и бен Ладен возможность заработать и выжить миллионам бедняков? Благодаря наркотикам созданы тысячи рабочих мест, потому большинство соотечественников этих личностей представляют их себе чем-то вроде народных героев, заступников, посланных свыше, на которых едва ли не следует молиться.

Большинство афганских племен выращивают мак в горах. Здесь эти посевы невозможно увидеть даже при помощи сильнейшего бинокля: и на стороне Пакистана, и на границе с Афганистаном видны только синеющие вершины гор и зеленые холмы, за которыми проложены торговые пути, известные с древнейших времен. У обитателей этих территорий нет ни места, ни умения делать что-либо еще, кроме выращивания сырья для наркотиков. Зерном их снабжают регулярно, но только продовольственным. О посевном зерне здесь и речи идти не может.

Правительство Афганистана опасается бороться с выращиванием мака тем же способом, который применяется относительно посевов коки в той же Колумбии, где их травят гербицидами, жгут поля. На Востоке нельзя забывать, что у каждой общины существует лидер, который зачастую значит для местных жителей гораздо больше, чем далекое правительство. Если бы к ним применили силовые средства, то люди просто прекратили бы считаться с законодательной властью, они сразу же взялись бы за оружие. Для них выращивание мака – вопрос жизни и смерти, вопрос выживания. Местные жители – тоже часть единого мирового наркотического рынка, а помог войти им в этот рынок опять же бен Ладен; к тому же благодаря ему в течение десятилетий были прочно привиты нормы поведения, характерные для религиозного фанатизма.

Политический лидер Афганистана Хамид Казрай прекрасно понимает, насколько сильны в сознании населения его страны настроения антиамериканские, антиизраильские, вообще антиевропейские. Несмотря на озабоченность этим фактом и стремлением повысить репутацию своей страны, он понимает, что в данный момент это практически невозможно. Слишком много денег требуется на восстановление и укрепление настоящего народно-хозяйственного комплекса, а пока большинству гораздо выгоднее вкладывать деньги в наркоторговлю, а не в разрушенную экономику.

Сам бен Ладен порой кажется призраком, неизвестно где скрывающимся и появляющимся внезапно и неизвестно откуда, его наркомиперия продолжает процветать. По приблизительным подсчетам посевы мака занимают не менее 40 тысяч гектаров. Доходы с этого урожая пойдут на вооружение и подготовку тысяч бойцов, в том числе и террористов-камикадзе. Подобная практика имеет в Афганистане достаточно древнюю традицию. В VIII-IX столетиях на этой территории существовали специфические школы под эгидой радикального Ордена Хашиншин. В подготовке молодых бойцов тогда ведущую роль играли именно наркотики, способные погрузить человека в иной, прекрасный мир, который звал уйти от этой грязной реальности. Потому в камикадзе здесь недостатка не было никогда. Лидеры тоже употребляли наркотики, но с иной целью: они полагали, что получают способность изменить сознание, сделать острее восприятие и таким образом найти решение тех или иных задач.

Теперь же, кажется, что с тех пор в Афганистане практически ничего не изменилось, а наркотики тем временем, прежде чем добраться до западных потребителей, идут по восточному коридору, который включает в себя Турцию, Иран и Египет, естественно, оседая по дороге и невольно заражая уже людей правоверных и даже радикально настроенных. По данным советников аятоллы Хаменеи, в Тегеране среди мусульман-шиитов насчитывается не менее двух миллионов наркозависимых.

Спрашивается, а почему же в Иране не так свято чтут заповеди Пророка и Коран. Ведь существует же здесь строжайшая полиция нравов, от бдительного ока которой не ускользнет косынка, ненароком упавшая с головы женщины на плечи или двое влюбленных, которым взбредет в голову обняться на улице. А как строго наказываются люди в состоянии опьянения, которых застанет полиция? Наркоторговля в Иране по закону карается чрезвычайно строго: за нее положена смертная казнь.