Криминальные кланы

Кроме того, если на Сицилии дон может быть небогатым, но обязательно всеми уважаемым, то в Америке все по-другому. Босс обязан иметь огромные денежные средства, иначе чем тогда он отличается от миллионов прочих иммигрантов, об которого любой коп вытрет ноги и не заметит? Таким образом, если для сицилийского дона на первом месте стоит уважение, а уже потом деньги, то для американского преступная организация – род бизнеса, а бизнес – это прежде всего деньги.

Ритуал приема в американскую «Коза Ностру» выглядит упрощенным вариантом сицилийского, по сути просто формальностью. Один из американских мафиози рассказывал: «Меня ввели в комнату, велели сесть, а сами расположились во главе стола. На столе я увидел пистолет и нож. Мне сказали: „Ты вступаешь в организацию, где живут ножом и пистолетом и умирают от ножа или пистолета“. Мне разъяснили законы мафии, а я поклялся соблюдать их, в особенности омерта, потом дон уколол мне палец так, чтобы потекла кровь – символ братства. Вместе с тем я поклялся, что никогда не стану вступать в половую связь с женами, сестрами или дочерьми членов своей организации, а также применять по отношению к ним актов физического насилия».

Одно лишь объединяло мафию сицилийскую и американскую. И в той и в другой главарь должен был иметь хорошие связи, поскольку только они имеют истинную ценность. Человек без связей – никто, даже если он считается самым страшным киллером в семействе, при упоминании которого в дрожь бросает все население страны. На самом деле он не имеет ни одного шанса возвыситься до положения босса. Недаром все серьезные мафиози, американские и итальянские, любят повторять: «Убийство – это не заслуга».

Если итальянцы принесли с собой в Америку опыт отлаживания машины устрашения с прекрасной конспирацией, с отлаженной системой насилия, то евреи придали маргинальной деятельности эффектную умственность и изящество. Сицилийские доны просто не могли увидеть такие источники дохода, как гемблинг, профсоюзные кассы и даже бутлегерство. Свободная от расовых предрассудков итальянская молодежь поняла, насколько выгодным может быть сотрудничество с такими выдающимися евреями, как, например, Мейер Лански, Луис Лепке, Арнольд Ропштейн. Американцы оценили по достоинству интеллектуальную преступность – банковские аферы, гемблинг, махинации на спортивных тотализаторах и прочее. Это была преступность, где не было жертв, а работа полиции не давала практически никаких результатов по пресечению данной деятельности.

Правда, бессилие полиции в Америке базировалось, кроме того, на том, что законодательство и уголовно-процессуальные кодексы разных штатов порой значительно отличались друг от друга, а федеральные законы содержали только общие принципы по вопросам уголовной ответственности. Да и сама американская полиция – это нецентрализованная организация. Даже на федеральном уровне известно не менее 50 раз личных подразделений, занимающихся исключительно теми или иными видами преступлений: одно незаконной иммиграцией, другое – наркотиками, третье – нарушениями налогового закона.

В отдельных штатах и городах действуют полицейские силы местных властей, а потому преступники чувствуют себя здесь как рыба в воде. Что касается судей, то они назначаются разного рода политическими группировками, что не может не оказывать влияние на их работу. Кроме того, в Америке существует необычайно широкая практика освобождения заключенных под залог, причем размер суммы устанавливается судьей, и он же решает, освобождать подозреваемого или нет.

Существует и такое понятие, как «сделка о признании вины», специфически американское. Суть его состоит в том, что обвиняемый может выбирать: ждать ему судебного разбирательства его собственного дела или признать себя виновным в менее тяжком преступлении. Любопытно, что на подобные сделки идет до 90% обвиняемых; таким образом, сделка о признании вины – это не исключение, а норма американской юриспруденции. Если обвиняемый согласен взять вину на себя, то его дело будет рассматриваться одним судьей, но в противном случае процесс значительно усложняется, поскольку здесь потребуется еще и суд присяжных.

В последнем случае подсудимый и его адвокат могут затягивать дело едва ли не до бесконечности, а потом, при оглашении приговора, иметь возможность обжаловать его, просить об отсрочке и т. д. Волокита часто возникает уже тогда, когда заходит вопрос о формировании скамьи присяжных. В выборе участвуют обе стороны – защита и обвинение. Каждого из возможных кандидатов они долго расспрашивают о занятиях, взглядах, пристрастиях и т. п. Всего требуется выбрать 12 человек, но они должны устраивать как одну, так и другую сторону. В результате отбирать присяжных заседателей можно в течение нескольких месяцев, а в это время многочисленные друзья «серьезных людей», оказавшихся в затруднительном положении, могут как следует обработать свидетелей обвинения.