Криминальные кланы

Немедленно из-за ширм, словно привидения, показались высокие молодые парни с автоматами в руках. Они открыли огонь по сбившимся вместе, растерянным людям Лонергана. Главарь среагировал на обстановку раньше остальных: он бросился к огромному роялю, мерцавшему красноватым лаком, чтобы укрыться за ним, однако не успел добежать до инструмента. Пуля настигла его, и Лонерган всей тяжестью тела рухнул на открытую клавиатуру, издавшую мощный и трагический аккорд. Этот аккорд Аль Капоне запомнил на всю жизнь, и не только потому, что он стал заключительным в долгом противоборстве между ирландской и итальянской группировками, не потому, что автором этого аккорда стал именно он, а потому, что он явился точкой в их дружбе с Фрэнки, которую Капоне так ценил.

Через некоторое время пришло выбирать председателя союза гангстерских организаций в Чикаго. Естественно, что таковым стал доверенный человек Аль Капоне. Неизвестно, что нашло на Фрэнка Йейла, когда он узнал об этом: быть может, он сам рассчитывал стать этим своеобразным третейским судьей гангстерского синдиката, быть может, он вообразил, что бывший друг специально не хочет подпускать его к большой власти и большим деньгам, но Аль Капоне полагал, что Йейлу вполне может хватить и Нью-Йорка… Как бы там ни было, но каждый считал себя правым, и Фрэнки чувствовал себя оскорбленным. Такие чувства, как зависть и месть, способны убить самую крепкую и долгую дружбу.

Фрэнки мстил Капоне как лесной зверь, грубый и далекий от всяких чувств, для которого главное — пометить собственную территорию. И Фрэнк поступал так, угоняя каждый десятый грузовик с контрабандным виски, которые принадлежали Капоне и которых ждали его клиенты. Нет, Фрэнку не нужны были деньги. Он показал, что больше не нуждается ни в дружбе, ни в уважении старого товарища, который на своей территории, в Чикаго, может вести себя как ему вздумается, но на территории Йейла, в Нью-Йорке, он никто. Нет, Фрэнки, здесь ты сильно ошибался. Для Капоне больше не существовало ни территорий, ни границ. Какая разница — Чикаго или Нью-Йорк, когда он хозяин всей Америки! Пока…

Что же касается детских выходок Йейла, то из простого гангстера Капоне за это просто сделал бы отбивную. «Что ж, Фрэнки, ты сам начал это и никогда не простил бы, если бы я закрыл на это глаза, — думал Аль. — Ты просто стал бы презирать меня еще больше и расценил бы мой жест как слабость. Я не хочу этого. Ты научил меня многому. Ты мой учитель, и по твоим законам я должен убить тебя, потому что иначе нельзя. Ты хочешь сказать, что я должен стать зверем, мой лучший друг? Я стану им. Ты хочешь этого, и сделаю это; ты останешься моим учителем навсегда, тем более когда в конце урока я должен убить тебя. Слушаюсь, мой друг, мой учитель».

Фрэнк Йейл был непревзойденным стрелком, лучшим в стране. Он был умен как хищник. Ни разу, ни один полицейский не сумел обнаружить его след хоть в каком-нибудь преступлении. Говорили, что он способен, подобно лесному зверю, чувствовать опасность на расстоянии. О приближении врага ему было известно, когда тот находился за три квартала от него. Но ученик должен был исполнить урок правильно, иначе он, Фрэнки, был бы скверным учителем. И ученик не подвел его. «Верный друг оказался на высоте, — вероятно, об этом успел в последний раз подумать Фрэнки Йейл, когда увидел направленные на него дула автоматов. — Ты хороший друг, Аль, но ни ты, ни я не могли поступить иначе. Мы живем как звери в лесу и бежим вдоль красных флажков, мы живем по законам, уготованным этим звериным обществом. Мы оба не могли поступить иначе».

Венок Аль Капоне, присланный на похороны Фрэнка Йейла, был самым большим и самым лучшим, словно так он в последний раз хотел выразить свою любовь и вместе с тем ненависть к законам, переступить через которые до сих пор не смог никто. Этот венок был сплетен из огромных белых роз, увитых атласной лентой, на которой были написаны всего три слова: «Мне очень жаль». Какая боль стояла за этими словами, никто так никогда не узнал.

Когда погиб Фрэнки у Капоне внутри словно что-то сломалось окончательно и бесповоротно. Говорили, что он стал жестоким, не знающим жалости зверем. Чутьем он чувствовал опасность, так же как и его учитель Йейл. Вот и теперь какой-то внутренний голос как будто говорил ему: «Будь настороже. Опасность совсем близко». И Капоне придумал собственную секретную организацию под названием «Джи-2», задачей которой было выявлять заговоры, затеянные против него. Теперь он был один и должен был иметь собственных агентов, которые за деньги доложили бы ему, где зреет обман. Друзей и него больше не было. Никогда.

Буквально через несколько месяцев после создания новой службы Капоне доложили: ему вынесен смертный приговор, который должны осуществить Джунтас, Скаличе и Ансельмо, как только представится первый удобный случай.