Криминальные романы и повести. Книги 1-12

По своей натуре Валерий Платонович был из породы людей, которые, упираясь в какую-либо преграду — крупную ли, мелкую, — тут же начинают действовать. Если меры, принятые на месте, не приносят результата, стучатся туда, где могут помочь. И помочь кардинально.

Первое, что он сделал, — бросился искать ту самую женщину, которая определила его в злополучную комнату. Она дремала в красном уголке перед телевизором. Выслушав претензии профессора и требование перевести его в другой номер, представительница администрации вяло ответила:

— Могу. Только будет общий.

— Как — общий? — вспыхнул негодованием Скворцов-Шанявский. — У меня же путёвка в отдельный!

— Так что же вы хотите, дорогой товарищ? Ваш номер считается самым лучшим.

Валерий Платонович метнулся было к телефону, стоящему на столике, но, вспомнив, который час, сник.

— М-да, заведеньице, — пробормотал он и двинулся к себе наверх.

Отревизовал «удобства». Умывальник находился возле его двери и был отгорожен от коридорчика занавеской. Рядом было то самое заведение, откуда исходили страшные звуки сливного бачка, возвращающие профессора в коммунальное детство.

«Утро вечера мудрёнее», — решил он и, раздевшись, лёг в постель, не забыв принять седуксен. Однако сон не шёл. Голоса доносились не только сбоку, но и снизу. Валерий Платонович клял на чем свет стоит людей, взявшихся достать ему путёвку.

Провертевшись на кровати полночи, он пришёл к твёрдому решению убраться отсюда как можно быстрее и дальше. Естественно, встал вопрос — куда?

Потому утром, наскоро умывшись и побрившись электробритвой, профессор немедленно приступил к операции «переселение».

Через полчаса он уже связался с междугородного переговорного пункта с Москвой и обрисовал своё положение человеку, который имел возможность нажать, где надо.

Обратная связь сработала безупречно: к вечеру Скворцов-Шанявский перебрался в новенький, только что построенный корпус одного из санаториев, где был сторицей вознаграждён вниманием и улыбками персонала за жуткую ночь, проведённую в пансионате. Правда, сумму за путёвку пришлось выложить посолиднее, чем за несостоявшееся общение с писателями. Но профессора это, естественно, не смутило: что касалось его здоровья, за ценой он не стоял никогда.

Врач, ознакомившись с курортной картой Скворцова-Шанявского, осмотрев его и побеседовав, назначил диету, предписал соответствующие ванны, озокерит и непременную «Нафтусю». Причём первый раз в день профессор должен был пить её тёплой, а во второй, через полчаса, холодной. Все процедуры принимались в самом санатории и лишь на «водопой» надо было идти к бювету. Впрочем, прогулки тоже входили в лечение. И чем длительнее, тем полезнее.

Валерию Платоновичу, наслышавшемуся о волшебных свойствах «Нафтуси», не терпелось отведать чудо-воды. В огромном зале бювета яблоку негде было упасть. У всех в руках кружечки для питья. Фарфоровые, фаянсовые, различные по форме и расцветке, но непременно с носиком, они продавались в Трускавце на каждом углу. Однако будучи искушённым посетителем курортов, Скворцов-Шанявский предусмотрительно прихватил из Москвы старинной работы серебряную кружку, столько раз бывавшую с ним в Ессентуках. И вообще даже простую воду из-под крана Валерий Платонович пил только из серебра.

Профессора ждало неприятное открытие: что на вкус, что на запах «Нафтусю» нельзя было назвать приятной. Но он отнёсся к этому философски — лекарство есть лекарство.

С этими мыслями он покинул бювет и тут же услышал знакомый голос:

— А, дорогой профессор! Приветствую вас!

Это был Иркабаев. Он тоже только что приобщился к минеральному источнику. Скворцов-Шанявский поздоровался с ним как со старым знакомым. Решили прогуляться.

— Ну, как устроились в цветнике муз? — поинтересовался Мансур Ниязович.

— Сбежал, — ответил Валерий Платонович и поведал об испытаниях, выпавших на его долю. — Вот уж не предполагал, что у писателей подобные условия! — заключил он.

— Это ещё что! — с улыбкой протянул Иркабаев. — Тут встретишь такое!.. Одно название пансионат! Две-три комнаты, набитые койками. Всяким министерствам, организациям тоже ведь хочется иметь свою здравницу.

Об этом Скворцов-Шанявский слышал и в Ессентуках, но лично самому жить в таких заведениях не приходилось.

Со своей стороны он спросил, доволен ли Иркабаев.

— Как к себе домой приехал, — ответил тот. — Все врачи знакомые, медсёстры, нянечки. — Он засмеялся. — Представляете, захожу в столовую — земляки! Один из Намангана, другая из Ургенча. Сажусь за стол, включили радио — выступает ансамбль из Ташкента «Ялла». Словно и не выезжал из Узбекистана!

— Плова только не хватает, — улыбнулся профессор.

— Плов мне пока нельзя, — серьёзно сказал Иркабаев. — А вот без зелени, петрушки-метрушки, кинзы, мяты не могу.