Криминальные романы и повести. Книги 1-12

— Погодите, — остановил Ахрора Мансуровича следователь. — Как оформлялась отправка того оборудования в ваш район и даров узбекской земли сибирякам?

— Все было строго официально, — заверил Чикурова Иркабаев-младший. — От нас послали письмо. За подписями. Расплатились за оборудование, как надо, через банк. И вагон с фруктами тоже ушёл с соответствующими бумагами. Накладные и так далее. Казалось бы, все довольны. Мои земляки потому, что идут в дело помидоры. Сибиряки полакомились чудесным виноградом и персиками… И тут появились два типа, завалились они к нам домой… Отец у меня демократ. Если кто пришёл, значит, нужно принять, выслушать и помочь, чем можно. Даже чай им предложил! А как же, восточное гостеприимство. Спрашивает, по какому делу? Один из тех с ходу говорит: давайте контачить без посредника. И выкладывает на стол пачку денег. Отец, естественно, ничего не понимает. Тогда другой пояснил, что «делать деньги» они должны без Скворцова-Шанявского. Показал на пачку купюр и говорит: здесь, дорогой товарищ Иркабаев, в пять раз больше, чем передал вам Валерий Платонович. За тот, первый, вагон… Словом, что выяснилось, Игорь Андреевич? Оказывается, фрукты, посланные в обмен на оборудование, попали не в магазины, а к дельцам! И те пустили дары нашей земли налево, на рынок! Втридорога! Отец схватился за телефонную трубку, набрал номер милиции. Но бедняга так переволновался, что у него случился сердечный приступ…

— Он и раньше жаловался на сердце? — Эти слова вылетели у следователя машинально: последние дни у него самого почти постоянно кололо в груди.

— Такое — впервые. И ничего удивительного. Отец, который, не жалея сил, борется со спекулянтами, перекупщиками и прочими паразитами, своими руками помог этим проходимцам! Короче говоря, пока он приходил в себя, тех двоих и след простыл. Хорошо, сестрёнка была дома, соседей подняла, а те уж позвонили в «Скорую». Отец до сих пор лежит пластом, не вставая. Инфаркт — это очень страшно, Игорь Андреевич! Я летал домой, вернулся двенадцатого ноября — и сразу к Скворцову-Шанявскому. Дома его не было, вот я и оставил записку. Он до сих пор не позвонил, подлец этакий!

— Ахрор Мансурович, — после некоторого размышления спросил Чикуров, — вы уверены, что Валерий Платонович действительно заодно с теми типами?

Этот вопрос Иркабаев-младший, видимо, себе не задавал. Он недоуменно посмотрел на следователя.

— Ну а как же? Ведь они сами сказали, что передали через Скворцова-Шанявского деньги отцу, — пожал плечами аспирант.

— И профессор вручил их вашему отцу?

— Господи, конечно, нет!

— А может, и Валерий Платонович был введён в заблуждение? Ведь он как-никак профессор, консультант Госагропрома!

— Ерунда! — выпалил Иркабаев-младший. — В Госагропроме его никто не знает! У моего друга отец работает там большим начальником, и я узнавал через него. И потом, зачем Скворцову-Шанявскому прятаться от меня?

— Не прячется он, — вздохнул следователь и на немой вопрос Иркабаева-младшего пояснил: — Валерий Платонович мёртв.

— Как? — даже подскочил на стуле аспирант.

— Скорее всего — покончил жизнь самоубийством, — сказал Игорь Андреевич.

Он не стал больше ничего объяснять, а попросил Ахрора Мансуровича изложить все рассказанное им письменно.

Перед уходом Иркабаев признался:

— Ночами не сплю, все об отце думаю. На волоске жизнь висит, а он ест себя поедом… Не знаю, что бы отдал — руку, ногу, — лишь бы папа поскорее выздоровел!

— Ну зачем же руку или ногу, — улыбнулся Чикуров. — У вас на Востоке отлично понимают: иной раз слово лучше всякого лекарства.

Иркабаев ушёл, и Чикуров с головой погрузился в работу. Оторвал от неё звонок шефа, который просил зайти к нему. Игорь Андреевич приготовился к целому докладу по южноморскому делу, но Вербиков с ходу протянул ему какую-то бумагу. Оказалось — телеграмма в ЦК КПСС, копия Генеральному прокурору СССР. «Срочно требую оградить мою жену Оресту Митрофановну Сторожук от капитана милиции Жура зпт зверски избившего её на допросе тчк инженер средневолжского НПО Электроприбор Гриднев».

В верхнем левом углу, словно зигзаг молнии, — грозная резолюция, требующая немедленно разобраться и доложить. Исполнение возлагалось на Вербикова.

Чикуров истуканом стоял с телеграммой в руках: то, что сообщалось в ней, никак не укладывалось в голове.

Олег Львович предложил сесть.

— Быть того не может! — вымолвил наконец следователь, опускаясь на стул.

— Увы, подтвердилось, — сказал Вербиков. — Я звонил в Средневолжск, у Сторожук перелом костей носа, сотрясение мозга…

— Мужик вроде в порядке. Выдержанный, интеллигентный, — все ещё не мог прийти в себя Игорь Андреевич. — Уж кто бы кто, но Жур!

— К сожалению, жизнь щедра на плохие сюрпризы. Хлопот здесь полон рот,

— кивнул начальник следственной части на заваленный бумагами стол. — А приходится все бросать и мчаться в Средневолжск.

— Когда летишь?