Криошок

– Хорошо, – ответил Фридман. – Вы вольны распоряжаться своими жизнями – в конце концов, все взрослые люди. Можете оставаться или отправляться назад. Но, может быть, у меня найдутся единомышленники. Кто пойдёт со мной?

Все молчали, никому не хотелось рваться за старым профессором сквозь стужу, ледяной ветер и высокие торосы на полюс, хотя сидеть на месте теперь тоже никому не казалось наилучшим выходом из ситуации. Поэтому все медлили с ответом.

– Поймите, что у нас будет больше шансов вернуться н большую землю на полюсе, чем здесь или если бы вы двинулись назад. На это у вас нет необходимых знаний, так что остаётся сидеть на месте и несколько дней ждать помощи. Но за это время, если продолжится такая погода, вы все замёрзнете. Вы тут просто пропадёте.

– Мы уже и так почти пропащие, профессор, – ответил Егор. – Поэтому я остаюсь. Девчата, вы со мной? Двинемся обратно?

Сибиряка поддержали все, кроме Вячеслава.

– А ты-то куда? – удивился Егор.

– Я с боссом, – усмехнулся Шумилов. – Ведь взять на приступ Северный полюс – моя заветная мечта!

– Вячек, не дури! – сказала Света. – Я чувствую, что помощь скоро будет. Не знаю почему, но я это знаю!

– Это мое окончательное решение, – твёрдо ответил Вячеслав.

Профессор с улыбкой похлопал его по плечу и развернул свёрток. Внутри оказался металлический штырь примерно в метр длиной с остро заточенным концом из какого-то закалённого металла, к которому был прикреплен ярко-синий флаг с позолоченной надписью «NORD».

– Это знамя мы установим на Вершине мира, Вячеслав. Прихвати с собой карабин, скоро мы выдвигаемся.

– Оставим карабин им, – отмахнулся Шумилов. – Мне он не нужен.

– Твое благородство не уместно. Оружие необходимо хотя бы для защиты от белых медведей… Впрочем, у меня есть пистолет, на двоих нам хватит. Следуй за мной.

Захватив из предбанника лыжи с палками, они вышли из кают-компании.

Глава 12

– Прежде, чем мы отправимся в путь, – сказал Фридман, оказавшись вне пределов их бывшего спасительного убежища, – я бы хотел закончить одно дело. Больше всего на свете не люблю незаконченных дел. Заглянем ненадолго в лабораторию, мне нужен образец присадки.

Шумилов не стал спорить и послушно последовал за профессором. Они поднялись на веранду и вошли в дом, Герман включил фонарь, осветив перед собой сумрачный коридор.

– Ненавижу холод, – произнёс Шумилов, закашлявшись. – Вы знаете, я ведь совсем не лыжник и не биатлонист. Хоть и стоял пару раз на лыжах. Жена, видите ли, обожает горнолыжные курорты, фигурное скольжение с заснеженных высот и всё такое. Любит и умеет кататься на лыжах. А я-то так, по ходу дела… подкаблучник, наверно, – он издал смешок.

– Конечно, знаю, Вячеслав, – отозвался профессор, не оглядываясь. – Но нашей группе исследователей было интересно понаблюдать за человеком, не имеющим отношения к столь экстремальным видам спорта. И потом, как нам известно, ты – отличный дайвер.

– Сумасшедший, профессор, я – сумасшедший дайвер. Я прекрасный пловец, у меня была даже безумная идея – переплыть в одиночку океан, побить все возможные рекорды, может, даже войти в Книгу Гиннесса… Но, конечно, это нереал.

– Да уж, – буркнул в ответ профессор, будто погружённый в себя.

Они прошли в одно из центральных помещений, в котором стояли несколько стеллажей с заполненными чем-то мензурками и пробирками. У стены находился небольшой письменный стол и два стула по бокам, на столе – обесточенный персональный компьютер, раскрытая общая тетрадь в чёрной обложке, брошенный заточенный карандаш (возможно, Шахицкий пытался делать какие-то записи даже во время своего временного заключения в лаборатории, и лишь только одну эту тетрадь, свой научный дневник он не решился сжечь в «буржуйке» в момент паники). Фридман взял тетрадь и торопливо пролистал. Встав у него за спиной и заглянув через плечо, Шумилов заметил на страницах какие-то странные пугающие иллюстрации, как ему показалось, отображавшие человеческие органы и загадочные формулы. На одной из страниц он увидел схематическое изображение человеческого глаза и надпись: «Порой повреждение века приводит к частичной потере зрения. Удивительный Киреев!» На другой броскую неряшливую надпись, которую он едва смог разобрать: «Вот S. Вот S. Вот плоти срез!»

Фридман задумчиво покачал головой, напоминая человека, расшифровавшего древнеегипетские иероглифы, но не особенно удивившегося тому смыслу, который они в себе таили.

– Всё верно, – проговорил он еле слышно, видимо, ни к кому конкретно не обращаясь. – Они искали это и нашли…

С какой-то брезгливостью он бросил тетрадь обратно на стол, и повернулся к стеллажу. На одной из полок лежал небольшой серебристый металлический кейс с кодовым замком. Чуть ниже, на соседней полке стоял средних размеров алюминиевый крио-контейнер с яркой наклейкой «биохазард», но профессор удостоил его только беглым взглядом.