Крипта. Как шифропанки, программисты и жулики сковали Россию блокчейном

Но дело, конечно, было не только в эмоциональной составляющей. На новый исторический рекорд стоимости биткоина повлияла, например, волна признания криптовалюты со стороны ряда государств — например, в Японии весной 2017 года их приравняли к обычным деньгам, а Австралии летом отменили двойное налогообложение при покупке криптовалют (НДС плюс налог на использование цифровой валюты). Наконец, в конце 2017 года Чикагская товарная биржа — крупнейшая товарно-сырьевая площадка в мире — начала торговлю фьючерсами на биткоин. «Мир в 1970-е годы не считал торговлю валютами полноценным финансовым инструментом. Я тоже проделал большой путь от неверия [в биткоин] до желания узнать больше. Мы превратим его в обычный инструмент торговли с правилами», — пообещал тогда почетный председатель площадки Лео Меламед[59].

Впрочем, до конца значение слова «блокчейн» не понимали даже те, кто вкладывался в криптовалюты на волне хайпа. Но первые попытки использования его в реальной, привычной жизни успокаивали: это не какая-то непонятная компьютерная сеть, а вполне работающий механизм, помогающий, например, обеспечить дополнительную безопасность транзакций. Microsoft и Bank of America Merrill Lynch еще в конце 2016 года заявили о совместном проекте по внедрению блокчейна в торговые операции. Примерно тогда же в Европарламенте задумались о том, поможет ли блокчейн перевести голосование в электронный формат.

На этой волне в криптовалюты стали осторожно вкладывать деньги и инвестиционные фонды, тем более что первый успешный пример такого рода вложений уже был: братья Уинклвоссы, несостоявшиеся владельцы Facebook, которые стали первыми официально известными криптомиллионерами. «На рынок криптовалют идет большая волна денег», — рассказывал тогда американский инвестор Майк Новограц. Он предрекал, что к концу 2018 года биткоин будет стоить $40 000, и ошибся с прогнозом всего на два года. Новограц разбогател в начале нулевых, символом чего стала покупка особняка самого Роберта Де Ниро за $12 млн, потом потерял часть состояния в кризис 2008 года, но совершил настоящий миллиардерский камбэк, вложив 20 % своих капиталов в биткоин и эфир.

Покупая растущие криптовалюты, люди думали, что с ними делать дальше. ICO выглядели логичным продолжением криптоинвестиций — так же как покупка акций считается логичным способом сохранить и увеличить накопления фиатных денег. Цифры лучше всего характеризуют масштаб «бума ICO»: если за весь 2016 год через этот механизм было привлечено $100 млн, то за первое полугодие 2017 года — уже $1 млрд, в десять раз больше.

На первом этапе эффективность ICO действительно поражала. Например, калифорнийский стартап Filecoin в августе 2017 года собрал более $200 млн за полчаса. Проект существовал с 2014 года: его авторы работали над децентрализованной системой хранения данных, в которой владельцы свободного пространства смогут сдавать его в аренду желающим за вознаграждение в виде криптовалюты. А чтобы одна сторона не обманула другую, все договоренности записываются в блокчейн.

Были и более впечатляющие рекорды вроде $4 млрд, собранных платформой по созданию приложений в блокчейне EOS, которая называла себя конкурентом сети Ethereum от Виталика Бутерина и даже признавалась некоторыми специалистами более удобной. В EOS вложил деньги один из основателей PayPal Питер Тиль, который тоже поверил в криптоэкономику и жалел только об одном — что не сделал этого раньше, когда биткоин стоил дешево.

На ICO выводились и проекты без сложных описаний со словом «блокчейн» или «децентрализованная платформа», суть которых понятна только специалистам. Среди таких проектов были и российские. В мае 2017 году стартап MobileGo собрал через ICO около $53 млн на платформу, с помощью которой можно было платить за игру криптовалютой. Основная команда разработчиков сидела в Белграде, но ключевую роль играли россияне — уроженцы Москвы, братья-близнецы Сергей и Максим Шоломы.

В конце 90-х они создали киберспортивную команду по игре в легендарную «стрелялку» Quake. Несколько лет их команда рвала всех на соревнованиях в России, а параллельно Сергей Шолом писал диссертацию по математике. От игр как спорта красивые и по-спортивному сложенные братья перешли к играм как бизнесу: в конце нулевых они создали игру в жанре славянского фэнтези «Фрагория», в которой можно было почувствовать себя Велесом, Святогором и Сварогом. В 2016 году братья увлеклись блокчейном.