Криптия

– Все-таки решил бежать, – понял Монграна. – Учти, до поры до времени глаза на это не закрою. Мне лишний шум в магистрате не нужен. И как ты собираешься их догонять? И вообще выбираться из города?

– Д-да есть одна мыслишка, – Латрон прищурился. – Ты не скажешь, господин консул, «Виверна» в порту еще стоит?

Гостиница «Лапа дракона»

Желудок у Варинхария был крепкий – иначе при его работе никак нельзя. Но тут он даже порадовался, что отложил ужин, и удовольствовался кружкой пива. Потому как мог сейчас на полу оказаться тот ужин. А воняло и без того изрядно. При других обстоятельствах Ланасса не простила бы, что так загадили ее подвал. Да только нет других обстоятельств. И не будет, как бы ни повернулись события… нет, не стоит сейчас об этом.

Вчера они не так чтоб сильно пытали жирного убийцу. Нельзя было сильно – все же Торк в этом деле не мастер, не было необходимых приспособлений, и допрашиваемый при излишнем усердии мог окочуриться. Да и не нужно было усердствовать – Шуас довольно быстро признался, что убил мальчика и расчленил его тело, а о большем его не спрашивали. А потом о Шуасе, по понятным причинам, забыли… и теперь Варинхарий Гаттала не мог понять, зачем он снова приперся к преступнику. После такого-то дня.

Должно быть, от усталости и перенапряжения у него что-то сдвинулось в голове. А ведь он, без сомнения, самый разумный человек из собравшихся в гостинице. И наиболее осведомленный о происходящем. Лучше, чем Гордиан, который годы провел в пограничье. Гордиан Эльго, конечно, многое знает о степняках, но вряд ли в его крепость сведения поступают в том количестве – и качестве, – как в ведомство, где служит Варинхарий. Сам бы Гаттала никогда не задумался, как свары между степными племенами могут отразиться на делах королевства Михаль, которое со Степью не граничит. Пока не граничит. Но те, кто знают больше него и мыслят глубже, сказали – надвигается нечто большее, чем набег нескольких племен, оголодавших из-за того, что случилась в степи засуха и нету больше пригодных пастбищ. Грядет нечто, что может сотрясти основы Союзной империи – а это Михаля касается напрямую. И Варинхарий честно отправился отрабатывать свой нелегкий шпионский хлеб, собирая сведения о будущем нашествии.

Не только ему – всем сколько-нибудь разумным людям было понятно: нанести серьезный урон империи степняки могут, лишь объединившись. Но годится ли Бото на роль правителя всей Степи? Бото, о котором говорят, что он выкалывает глаза тем, кто осмеливается смотреть на него в упор, а тем, кто улыбается в его присутствии, отрезает губы? Если бы речь шла о представителе цивилизованного народа, Варинхарий бы твердо сказал – нет, но степняки на это смотрят по-другому. К тому же, при всей своей жестокости, Бото щедр, он часто устраивает пиры, не копит добычу, но раздает воинам оружие, а жены подвластных ему вождей расхаживают в платьях из шелка, захваченного в купеческих обозах. И за ним пойдут многие. Уже пошли. Те, кто отдавал приказы Варинхарию, получили сведения – у Бото под началом не менее шести тысяч отборных воинов. Не так уж много, если сравнить с имперской армией. Но кочевники имеют обыкновение таскать за собой в походы семьи, и в отличие от представителей тех же цивилизованных народов, их бабы, подростки и старики вполне способны вступить в бой. И вступают, когда есть необходимость. Так что первоначальное число увеличивается вдвое. А когда Бото двинется в поход, к нему примкнут родовые кочевья, не имеющие сильного вождя, но желающие своей доли в грабеже. Всего примерно около двадцати тысяч боеспособных всадников. Может, и больше. Варинхарию было поручено проверить точность этих сведений. Но он не успел.

Не успел.

Так какого ж демона он, вместо того чтоб попытаться уйти из проклятой гостиницы под покровом ночи, приперся в этот подвал?

Потому что в Степи он один от кочевников не скроется. А со своими здешними спутниками – тем более. Надежда одна. Подход пограничников. У Бото не хватит сил ударить по всем крепостям оборонительной цепи – да и зачем ему? Достаточно прорвать оборону двух-трех гарнизонов, а потом орда хлынет потоком… нет, это я отвлекся. Да, надежда на помощь… Но надежда это исчезающе мала. Даже если имперцы станут преследовать этот передовой отряд кочевников, они, скорее всего, придут на наше пепелище.

Но после того, как Варинхарий перемолвился с Азатом, которого намерен был отправить оборонять гостиницу вместе с остальными, парень сказал ему нечто такое, от чего в голове михальского шпиона забрезжила некая смутная идея. Насколько она смутная – и совершенно безумная, – он и сам сознавал. А чего еще ожидать после такого дня? И если б он еще немного промедлил, позволил себе подчиниться голоду и всепоглощающей усталости, то никуда бы не пошел. Но Варинхарий привык использовать все возможности, которые ему предоставляла жизнь. Даже самые безумные. А михальцы к тому же не отвергают того, что в иных странах считается запретным. Или вовсе несуществующим.