Криптоистория Третьей планеты

Макаров верил в победу, но его вера основывалось на точном расчёте соотношения сил противоборствующих сторон. Пока он мог уповать лишь на мины да на ночные рейды миноносцев, высылаемых в море для разведки и, буде возможно, атаки обнаруженных крупных кораблей японцев. Вот и этой ночью восемь миноносцев были направлены к островам Эллиот — имелись сведения, что там сосредоточиваются вражеские войсковые транспорты для десанта на полуостров Гуаньдун. Если японцев удастся обнаружить и атаковать, и атаковать успешно, это будет той реальной победой, которой так не хватает русскому флоту. Слишком много понаделано ошибок и до открытия военных действий, и в начале этой злополучной войны, чтобы вот так запросто переломить ход событий в пользу России.

Адмирал сидел в кают-компании крейсера «Баян», на котором он находился почти постоянно, так что на эскадре привыкли считать «Баян» флагманским кораблём. И это тоже было новым и непривычным — адмиралу положено пребывать на самом мощном корабле и вести за собой флот на сокрушение супостата. Так всегда поступали всё флагманы всех стран — в первую очередь адмиралы флота Её Величества, владычицы морей Британии. А Макаров выходил в море на лёгких крейсерах, — и на «Аскольде», и на «Новике», — пренебрегая многовековыми традициями. Он считал, что боем удобнее управлять со стороны, находясь на быстроходном и достаточно защищённом корабле, отсутствие которого в боевой линии лишь незначительно ослабит общую огневую мощь эскадры. Броненосный «Баян» со своими двумя восьмидюймовыми и восемью шестидюймовыми орудиями, прикрытый бортовой и палубной броней и с ходом в двадцать два узла (больше, чем у тяжёлых крейсеров японцев) подходил для этой цели как нельзя лучше. На нём всегда можно оказаться в нужное время в нужном месте, выйти из-под обстрела для спокойного анализа и оценки обстановки, тогда как адмиральский флаг на корабле первой линии притягивает неприятельские снаряды подобно магниту, делая флагманский корабль основной мишенью для всех орудий всего вражеского флота.

Сидя в одиночестве за столом, освещённым переборочными светильниками, адмирал прихлёбывал обжигающий чай. Может быть, для истрёпанных нервов (хотя со стороны вряд ли кто-нибудь мог предположить, что у командующего вообще есть нервы) лучше было бы выпить стакан рома, но не хотелось туманить сознание алкоголем. И так с ним, с сознанием, творится что-то неладное, какое-то отупение и свинцовая тяжесть, от которой хочется лечь и забыть всё на свете…

* * *

Бесплотная Тень проскользила над городом, крепостью и гаванью с замершими там железными коробочками, битком набитыми местными разумными существами. У них ночь, время отдыха их биологических организмов, и ауры людей тоже спят, как закрывшиеся на тёмное время суток цветы. А Тени нужно отыскать одно-единственное существо среди многих тысяч — именно за этим её сюда и послали.

Упругая струя магии поддерживает и питает Тень, и укрывает её от чересчур любознательных глаз. Нет, эти примитивные там, внизу не представляют для Тени никакой угрозы, они и помыслить не могут о самом её существовании. Опасны другие, на которых Тень едва не натолкнулась по дороге. Но, кажется, и тех удалось обмануть — не зря Тень вели восемь десятков сильных Магов.

Задача у Тени проста и однозначна — найти и воздействовать, после чего Тень просто распадётся, и тогда самое изощрённое чародейство не обнаружит ни малейших следов вмешательства. Так, кажется, вот оно, искомое…

* * *

В дверь кают-компании негромко постучали, и адмирал отвлёкся от размышлений. Его офицеры приучены к самостоятельности, и если уж уединение адмирала в столь позднее время нарушается, значит, причина этому весьма серьёзная.

— Войдите!

— Ваше превосходительство, сообщение с канонерской лодки «Бобр», — вошедший флаг-офицер был безукоризненно выбрит, подтянут и свеж, несмотря на глубокую ночь. Образец флотского офицера, гроза женских сердец. Сам Макаров амурными подвигами никогда не увлекался, жена была его единственной женщиной, да и то, скорее, только лишь потому, что человеку положено иметь семью. Сердце адмирала безраздельно занимали две страсти — море и война, и для других увлечений места там просто не оставалось. Поэтому Макаров не испытывал обычной мужской зависти к тем, кто пользовался успехом у прекрасного пола, он просто отмечал это как факт. Лишь бы службе не мешало, а там — пусть их… Так, канонерка «Бобр» — она сегодня в дозоре по охране внешнего рейда…

— И что «Бобр»?

— На подходах к внешнему рейду замечены подозрительные силуэты неопознанных судов, совершающих странные эволюции. Сообщение подтверждено наблюдателями с Тигрового Хвоста, с прожекторной станции.

— Снова брандеры? Или миноносцы нашего отряда? «Хотя нет, соединение Бубнова должно возвратиться не раньше рассвета, да и в любом случае оно не стало бы крутиться на рейде, рискуя угодить под огонь своих же» — подумал адмирал.