Криптонит (СИ)

Я ходила уже полупризраком среди этих высокопоставленных гостей и чувствовала себя невидимой, даже несмотря на многочисленные поздравления и комплименты. Лилось шампанское, играли музыканты.

Я кивнула своему будущему мужу, стоящему возле столов с закусками. Он осторожно кивнул мне в ответ.

В сущности, он был неплохой человек. Невысокий, лысоватый, с доброй и слегка хитрой улыбкой. Он сказал, что я красивая и что он никогда не обидит меня.

Отводя хмурый взгляд, я спокойно иду к деду, радостно общающемуся с гостями. Я научилась казаться настоящей аристократкой.

Дед встречает меня радостным воскликом, кричит в толпу:

— А вот и внучка, дорогая Юлечка! Сегодня у тебя большой день, поздравляем!

Он, приобнимая меня, даёт мне в руки бокал с шампанским. Такой довольный, будто и не было тех страшных дней, не было тех страшных слов, которые навсегда засели в подкорке моего мозга.

Он будто не помнит, но я — я помню всё.

Я беру бокал в руку, улыбаюсь, а потом со всей дури швыряю его на мраморный пол. Повсюду летят осколки.

— Спасибо, конечно, за тёплый приём. Но это всё было без надобности — как я и сказала зимой, никакой свадьбы не будет. Я пришла попрощаться, дед. Больше ты никогда меня не увидишь.

Вокруг звенит тишина — как раньше звенели стучащие друг о друга хрустальные бокалы с шампанским.

А потом гости начинают шушукаться и показывать пальцем на экран.

Я уже знала, что на нём показывали. Мой прощальный подарок деду.

— Ты уверена, Юль? Я тебе сказал, что хватит мучить себя и других, ты для этого не годна…

— А я сказала, снимай! — со злостью вскричала я. Во мне тогда так кипело это бешенство, что я знала. Знала, что у меня получится.

Миша с сомнением взял фотоаппарат и указал рукой на белый фон.

Он скривился сразу же, когда я начала позировать. Полная бездарность в моделинге. А он всегда был охотником до настоящего искусства.

И пусть я не стану искусством, я стану чем-то другим. Я стану полной честностью.

Я резко сбросила с себя одежду. А потом завопила.

И вот тогда Миша впервые щёлкнул с довольным лицом.

На какой-то единственный миг я стала тем, что ему всегда было нужно.

Обнажённые фотографии агрессивного полумальчика — вот что нужно было деду.

Я выходила из дома, и с каждым шагом дышать мне становилось легче. Гости расступались передо мной.

Возле дома уже ждала Насвай на своём новом мотоцикле — недавно приобрела его и теперь лыбилась, чувствуя себя брутальной. Она радостно ударила в гудок несколько раз, встречая меня. Насвай — которая никогда не лезла в мою душу, но которая всегда была рядом, обречена была остаться со мной навечно. Обречена была остаться этим взглядом, переброшенным через всю вечность.

— Юля! Юля, погоди!

На пороге стояла мачеха и смотрела на меня так, как я на Александра Ильича — на того, кто обречен стать призраком. Рядом был Гена, утирающий глаза рукавом.

Я — ещё не фантом, но уже почти — машу им рукой.

Я перебрасываю им взгляд через всю вечность. Для них я всегда останусь этим взглядом.

И они тоже вечно останутся для меня лишь фантомами.

И я, забирая своих фантомов с собой, сажусь за спину Насвай. Мы срываемся с места.

Где-то вдалеке снова лает лиса.