Криптономикон

– Не исключено, – отвечает Руди. – Возможно, он хотел, чтобы я взломал шифроблокнот подразделения две тысячи семьсот два, дабы мог к нему присоединиться.

– Наверное, он считает, что человек, которому хватило ума взломать сложный код, автоматически будет на его стороне, – произносит Уотерхауз.

– Не уверен, что соглашусь… это наивно.

– Это полет веры, – говорит Уотерхауз.

– Как ты расколол «Аретузу»? У меня естественное любопытство, – спрашивает Руди.

– Поскольку в «Лазури/Рыбе-еж» ключ менялся каждый день, я решил, что в «Аретузе» происходит так же.

– Я называл их иначе. Но продолжай.

– Разница в том, что ключ к «Лазури/Рыбе-еж» – просто число. Очень легко использовать, когда догадаешься.

– Да. Я так и задумывал. – Руди закуривает новую сигарету, смакуя ее, словно дорогую сигару.

– Я никак не мог понять, что служит ключом к «Аретузе». Может быть, псевдослучайная функция даты. Может быть, случайные цифры из шифроблокнота. В любом случае нечто непредсказуемое, что затрудняет взлом «Аретузы».

– Но ты расшифровал длинное сообщение. Как?

– Ну, сама встреча на кладбище была короткой. Вы явно торопились разойтись.

– Место представлялось не вполне безопасным.

– Вы с Бишофом ушли – полагаю, на субмарину. Гото Денго вернулся в штаб генерала. На кладбище он явно не успел сказать вам ничего важного. Значит, информация должна была поступить позже в виде сообщения, зашифрованного «Аретузой». Ты по праву ею гордишься.

– Спасибо, – сухо отвечает Руди.

– Однако недостаток «Аретузы», как и «Лазури/Рыбы-еж», в том, что для них требуются трудоемкие расчеты. Хорошо, когда есть вычислительная машина или целая комната опытных счетоводов. Полагаю, у вас на подлодке была машина?

– Да, – скромно говорит Руди. – Ничего особенного. Многое все равно приходилось считать вручную.

– Однако у Еноха Роота и Гото Денго в Маниле машины быть не могло. Значит, чтобы зашифровать сообщения, им приходилось считать на бумажке. Енох знал алгоритм и мог сообщить его Гото Денго, но вы все равно должны были передать им ключ. Сделать это можно было только во время встречи на кладбище. Я видел, как ты, разговаривая, указал на могильный камень Шафто. Я решил, что это и будет ключ – его имя и фамилия, или даты рождения и смерти, или личный армейский номер. Это оказался номер.

– Ты ведь не знал алгоритма.

– Да. Но я предполагал, что он родственен алгоритму «Лазури/Рыбы-еж», основанному на дзета-функции, которой мы занимались в Принстоне. Поэтому я сел и задумался: если Руди создал криптосистему на ее основе и если «Лазурь/Рыба-еж» – упрощенный вариант этот системы, то что такое «Аретуза»? Это дало мне несколько возможностей.

– И ты сумел выбрать из них правильную.

– Нет, – говорит Уотерхауз. – Это было слишком сложно. Поэтому я пошел в церковь, где работал Енох Роот, и порылся в мусорном ящике. Затем пошел в кабинет к Гото Денго и посмотрел у него в корзине. Ничего. Оба жгли черновики по ходу дела.

Лицо Руди внезапно разглаживается.

– Хорошо. Я боялся, что они допустили какую-то несусветную глупость.

– Отнюдь нет. И знаешь, что я сделал?

– Что ты сделал, Лоуренс?

– Пошел и поговорил с Гото Денго.

– Да. Это он нам сообщил.

– Я рассказал ему про свою работу над «Лазурью/Рыбой-еж», но не упомянул, что она взломана. Я стал расспрашивать, что он делал на Лусоне в последний год. Он держался той же легенды, что сообщил нашим: будто строил какие-то укрепления, сумел бежать, несколько дней плутал в джунглях, вышел в окрестностях Сан-Пабло и присоединился к десантным войскам, которые шли на Манилу.

«Хорошо, что вам удалось выбраться, – сказал я, – поскольку предводитель хукбалахап по кличке Крокодил прочесывает джунгли в убеждении, что ваше командование закопало там несметные груды золота».

При слове «Крокодил» Руди кривится от омерзения и отводит взгляд.

– Так что, когда на прошлой неделе ушла радиограмма с передатчика, который Енох прятал на колокольне, у меня были две зацепки. Во-первых, я подозревал, что ключ – какое-то число с могильного камня Бобби Шафто. Во-вторых, я был уверен, что где-то в сообщении есть слова «КРОКОДИЛ», «ХУКБАЛАХАП» и, возможно, «ЗОЛОТО». Кроме того, я искал такие очевидные слова, как «ШИРОТА» и «ДОЛГОТА». Со всеми этими подсказками взломать сообщение оказалось не так и сложно.

Руди фон Хакльгебер тяжело вздыхает.

– Итак. Ты победил, – говорит он. – Где когорта?

– Когорта или Голгофа? – шутит Уотерхауз.

Руди снисходительно улыбается:

– Я знаю, где Голгофа.

– Почему ты думаешь, что появится когорта?

– Я знаю, – отвечает Руди. – Чтобы взломать шифр, тебе нужна была целая комната вычислителей. Они не станут молчать. Безусловно, тайна раскрыта. – Руди тушит недокуренную сигарету, словно готовясь идти. – Тебя отправили договориться: мы цивилизованно сдаемся, а за это нам обещают хорошее обращение. Что-нибудь в таком роде.

– Напротив, Руди. Никто не знает, кроме меня. Я, правда, оставил у себя в кабинете запечатанный конверт и записку с просьбой вскрыть его, если я таинственно погибну во время этой маленькой экспедиции в джунгли. У вашего Отто дурная слава.