Кристина

Ли медленно подошла к нему. Рука у нее до сих пор пульсировала от боли: завтра она распухнет и перестанет слушаться, но сейчас Ли об этом не думала. Ее сердце обливалось кровью; казалось, она в полной мере разделяет боль и потрясение любимого. Лишь много позже она осознала, что в тот день Арни полностью от нее отгородился и предпочел вынести все страдания в одиночку, глубоко запрятав внутрь львиную долю ненависти и злобы.

– Арни, кто же это сделал?! – дрожащим от горя голосом проговорила она. Нет, Ли не любила его машину, но прекрасно знала, сколько душевных и физических сил Арни в нее вложил. Увидев Кристину в таком состоянии, она больше не могла ее ненавидеть – по крайней мере так она тогда думала.

Арни не ответил. Он просто смотрел на Кристину, глаза его пылали, голова была слегка опущена.

В лобовом стекле зияли две огромных дыры, всюду сверкали горстки разбитого стекла, похожие на бутафорские бриллианты. Половина переднего бампера лежала на асфальте, рядом со спутанным клубком черных проводов, похожих на щупальца осьминога. Три из четырех окон были разбиты вдребезги, а в кузове кто-то проделал длинные дыры с рваными краями. Здесь поработали острым и тяжелым инструментом – может, монтировкой или лопаткой для надевания покрышек. Передняя дверь со стороны пассажира висела на одной петле, и сквозь открытый проем Ли увидела, что приборная панель тоже разбита. Всюду валялись клочки набивки, стрелка спидометра лежала на коврике под рулевым колесом.

Арни медленно обошел машину, отмечая все это. Ли дважды пыталась с ним заговорить – бесполезно, он не отвечал. На свинцовой маске его лица теперь пылал чахоточный румянец. Он поднял с земли черного осьминога, и Ли увидела, что это провода распределителя зажигания – папа, возясь с машиной, однажды ей их показывал.

Арни несколько секунд смотрел на провода, словно бы изучая экзотическую живность, а потом бросил обратно на землю. Под ногами хрустнуло разбитое стекло. Ли вновь обратилась к Арни и вновь не получила ответа. И тут, помимо безграничного сострадания, она вдруг почувствовала страх. Позже Ли рассказывала Деннису Гилдеру, что в тот миг – на короткий миг – она решила, что Арни полностью лишился рассудка.

Он пинком отшвырнул кусок хромированного молдинга, и тот негромко звякнул о забор из сетки-рабицы. Задние фары тоже были разбиты вдребезги: вновь повсюду россыпи бутафорских драгоценных камней, только теперь рубинов.

– Арни…

Вдруг он замер на месте, глядя в салон сквозь дыру в лобовом стекле. Страшный утробный рык донесся из его груди – звериный, а не человеческий. Ли тоже посмотрела в салон и увидела… от того, что она увидела, захотелось рассмеяться, закричать и упасть в обморок одновременно. На приборной панели… сперва она не заметила, что лежало на приборной панели. Чувствуя подступающую к горлу тошноту, Ли гадала, какой же тварью надо быть, чтобы опуститься до такого…

– Говнюки! – заорал Арни не своим голосом. Это был пронзительный и злобный визг.

Ли развернулась, наугад схватилась за стоявшую рядом машину, и ее вырвало на асфальт. Перед глазами закружились белые точки, которые стремительно разбухали, точно зерна воздушного риса. Ей смутно припомнилась окружная ярмарка: каждый год на платформу затаскивали какую-нибудь старую развалюху, и за четвертак можно было трижды ударить ее кувалдой. Цель – полностью раскурочить машину. Но не… не…

– Сраные говнюки! – орал Арни. – Я до вас доберусь! Слышите? Даже если это будет стоить мне жизни! Даже если мне придется сдохнуть!

Ли опять вырвало, и на короткий ужасный миг она пожалела, что судьба свела ее с Арни Каннингемом.

27. Арни и Регина

Давай прокатимся

На моем «бьюике» 59-го года.

Слышишь, давай покатаемся

На моем «бьюике» 59-го года.

У него два карбюратора

И двигатель с наддувом.

«Медальонс»

В ту ночь он вернулся домой без четверти двенадцать. Одежда, которую он надел утром, чтобы ехать в Питсбург за подарками, вся была в пятнах машинного масла и пота. Руки покрывал слой черной смазки, а на тыльной стороне левой руки алела рана, похожая на клеймо. Лицо у него было осунувшееся и потрясенное, под глазами – темные круги.

Мать сидела за столом и раскладывала пасьянс. Она ждала возвращения сына и одновременно очень боялась. Несколько часов назад ей позвонила Ли и рассказала, что произошло. Голос у девушки (милой и воспитанной девушки, хотя, может, и немного простоватой для ее сына) был заплаканный.

Регина, встревожившись, как можно скорее попрощалась с ней и набрала номер гаража Дарнелла. Ли рассказала, что Арни вызвал оттуда эвакуатор, а ее саму посадил в такси и велел отправляться домой. После двух гудков на другом конце сняли трубку.

– Алле, гараж Дарнелла, – проговорил сиплый голос.