Кристина больше не придет

Он силой приподнял меня со стула, не слушая возражений о том, что я-то никуда не тороплюсь, и силой потащил к дверям. Начинать полноценную драку не глазах изумленной публики я не решилась, лишь в самых дверях обернулась. Дантес смотрел вслед, чуть улыбаясь, и весело помахал мне рукой.

До автобусной остановки мы с Геной шли в гробовой тишине. Внутри кипела ярость слишком сильная, чтобы ее можно было высказать словами. Дойдя до стеклянной будочки, где пряталась от пронизывающего ветра одинокая старушка, я взяла себя в руки и слегка охрипшим голосом спросила:

— Ты в газету?

— Да, — закивал он. — А потом к тебе.

— Даже не вздумай. Я тебя не впущу, — пытаясь справиться с диким гневом, прошипела я. — Будешь дверь ломать — полицию вызову. Шатрова.

— Ларочка, да ты что… почему?

— А ты не понимаешь, урод? — заорала я с такой силой, что стеклянные стены будочки завибрировала, и старушка испуганно шарахнулась подальше. — Ты мне никто, я из жалости терплю твое общество, и еще позоришь меня перед людьми!

Его лицо побелело, он отступил на шаг, другой, развернулся засунул сжатые в кулаки ладони в карманы куртки и, опустив голову, пошел куда-то вдаль, не оглядываясь. Я ошеломленно смотрела ему вслед. Ярость мигом схлынула, и теперь, вопреки логике, я чувствовала себя виноватой.

Подошел автобус, я пробила билетик, села на заднее сиденье, слегка согрелась и теперь пыталась уговорить себя, что поступила правильно. Какого черта Гена изображает ревнивого мужа? Он даже не мой парень. А кстати, что было бы, если б мы на самом деле встречались? Убил бы на месте и меня, и Дантеса?

Зазвонил мобильный. Обрадовавшись, что можно отвлечься от грустных мыслей, я ответила на звонок.

— Лариса, вы еще на поминках? — вежливо спросил Шатров.

— Нет, уже домой еду.

— Отлично! — обрадовался он. — Насколько я помню, офис Шнайдера недалеко от вашего дома? Вы можете выполнить мою просьбу — подъехать сейчас к нему?

— Да, конечно, — видимо, удивление в голосе говорило само за себя.

— Он с подругами Кристины поехал к себе, — я впервые услышала некоторое волнение во всегда невозмутимом голосе Шатрова. — Я с ним поехать не смог, буду с группой на кладбище до вечера торчать. И вот подумал — так нельзя. Когда мужчина в закрытом помещении один с девочками — нужен свидетель со стороны. Согласны?

— Конечно, я уже подъезжаю! — от возбуждения я вскочила на ноги, хотя ехать оставалось три остановки. — Я буду там через пять минут.

Волнение Шатрова я теперь вполне понимала. Совсем недавно городок взбаламутила новость: две девочки из 9 класса прогуляли школу, и, чтобы мамы не заругали, рассказали семьям щекотливую историю.

Их версия выглядела так: одна подруга зашла за другой, а когда уже спустились вниз и собирались выйти из подъезда, туда вошел мужчина, спустил штаны и начал размахивать перед ними огромным стоячим членом. Девочки, перепугавшись, бросились обратно в квартиру, где и сидели до конца уроков.

Мужчину быстро вычислили по камерам, отправили в СИЗО и не стали тянуть кота за хвост — суд первой инстанции тут же дал ему 13 лет тюрьмы. Городок офигел. Да если бы он изнасиловал девочек, ему дали бы меньше. А тут еще забили тревогу сами девочки и их матери. Оказалось, разносчик рекламы даже не думал снимать штаны. Он и правда столкнулся с девочками в дверях подъезда, но не обратил на них внимания, и тут же отправился к почтовым ящикам запихивать рекламные буклеты. А девочки, немного подумав, решили вернуться домой, чтобы посмотреть по компу какой-то супермодный фильм.

После дикого приговора они перепугались и сознались в обмане, решив, что нотация от мамы лучше многолетних угрызений совести. Мужик, сидел, невзирая на любые показания, пока одна из мам, развившая небывалую активность, не дошла до Москвы, аж до Бастрыкина. Лишь после этого несчастного мужика выпустили.

После этого случая в городских газетах стали выпускать памятки для одиноких мужчин, где теперь уже их, а не девочек, учили мерам предосторожности — видите девочку или даже нескольких — не входите с ними в лифт. Не входите следом в подъезд. Не оставайтесь с несовершеннолетними наедине. Эти памятки вроде бы воспринимались как юмор, и я лично смеялась над ними. Но теперь мне это вовсе не казалось смешным.

Я успела вовремя. Шнайдер с тремя девочками только зашли в кабинет и сняли куртки. Влетев в подвал, я обнаружила, что все сидячие места уже заняты, и с решительным видом встала возле двери, подперев бока руками. Если что, буду свидетелем, отсюда мне видно все!

И девочки, и Шнайдер с недоумением поглядывали на мою вызывающую позу, но вопросов никто задавать не стал. Вместо этого мы впятером начали говорить о школе. Вскоре девочки совсем раскрепостились, и начали болтать уже без всяких наводящих вопросов.

— Да отстой наша школа, если бы не Дантес, — заявила Верочка. — Скукотища, хоть из города беги.

— А чем он вас так развлекает? — не выдержала я.

— Да мы летом в походы всем классом ходим песни под гитару поем! — загалдела вся троица. — Мы столько песен теперь знаем рокерских, нам и на вечеринках не скучно!