Кристина больше не придет

— Так я вас знаю, — мирно пожал плечами учитель. — Газетку вашу иногда почитываю.

Две молодые учительницы, услышав про газету, слегка оживились, приспустили с плеч черные платки и неуверенно заулыбались. Впрочем, одна из них умудрилась строить глазки не только журналисту, но и второму учителю, худощавому парню с тонким, чуть удлиненным лицом и мягкими каштановыми волосами почти до плеч. Он напоминал молодого Д'артаньяна в старых французских фильмах. Заметив мой пристальный взгляд, он посмотрел мне в глаза и приветливо улыбнулся, а я покраснела и отвернулась.

Видимо, Гена заметил этот почти неуловимый флирт, поскольку нахмурился, вцепился в мою руку и потянул вбок, в обход группы. Но не тут — то было.

— Молодой человек, да не тащите вы отсюда свою спутницу, — не унимался историк. — Наш Дантес всем глазки строит, в него наша школа вся влюблена, от первоклашек до уважаемой директрисы — он церемонно поклонился в сторону строгой дамы в черном пальто.

Гена еще более насупился и засопел, но хватку ослабил. А я с любопытством спросила:

— Правда… Дантес?

— Наши насмешницы так прозвали, — ответил молодой учитель. — Уж не знаю даже, чем обязан.

— Ну как же, Александр Сергеевич Данилкин — кокетливо стрельнула глазками молодая учительница. — Все вы знаете. Или предпочли бы быть Пушкиным?

— Не поверите, предпочел бы — он беспомощно развел в стороны руками, теплые карие глаза по-прежнему улыбались мне.

— Ну, на Пушкина вы как-то совсем не похожи, — засмеялась девушка. — А вот француз вылитый.

— И Дантес — не только убийца Пушкина, еще и узник замка Иф, — влезла я. Уж очень хотелось утешить растерянного парня.

В ласковом взгляде учителя заискрились смешинки.

— Прошу прощения, граф, — церемонно поклонился историк. Директриса смерила его злобным взглядом, развернулась и пошла к могиле. Мы замолкли, глядя ей вслед.

— В самом деле, нехорошо здесь шутить, — тихо сказал Дантес. — Девушка, вы с нами на поминки поедете?

Я смотрела на него, пытаясь придумать, как же в самом деле напроситься на поминки. Гена с силой стиснул мой локоть, замотал было головой, и тут, словно материализовавшись из воздуха, к нам подошел Шатров.

— Были посторонние? — не поздоровавшись ни с кем, отрывисто спросил он.

Длинноволосый учитель переглянулся с историком.

— Мне кажется, какой-то мужчина в темном пальто был, — неуверенно сказал он. — Но он не к Кристиныной могиле шел, а куда-то дальше.

Как он выглядел? — оживился оперативник.

— Ну, плотный такой, загорелый… Сергей Сергеевич, а вам как показалось?

— Дорогой мой, я только спину видел, — пожал плечами патриарх. — Спина как спина.

Шатров отскочил от нас и по рации начал что-то быстро передавать. Опустив глаза долу, я ждала, когда он вернется. Утешало то, что Гена не решался утащить меня наружу, не дождавшись оперативника.

— Когда поминки? — Шатров оказался прямо за моей спиной, и я невольно вздрогнула.

— Слушай, мы с Ларой пойдем, — начал было Гена, но Шатров мигом пресек его поползновение:

— Вы едете с учителями. Я Шнайдера жду, мы еще с девочками поработаем.

Он отошел и снова исчез из виду. Директриса издали помахала нам рукой, и мы дружной группой пошли к выходу.

Идти до маленького уютного кафе было недолго. Небольшую стекляшку по периметру перерезал длинный стол, накрытый белоснежной скатертью, и заставленный нехитрыми блюдами, в основном салатами и пирожками. Мать Кристины с подругами туда не пришла.

Позавтракать я не успела, но пирожки все равно не лезли в горло. Дантес подвинул ко мне бокал и, не спрашивая согласия, доверху налил сладкий Кагор. Сидевший с другой стороны Гена пытался испепелить его взглядом, но учитель словно не замечал возмущения журналиста.

— А чего вы за остальными не ухаживаете? — внезапно зло спросил Гена. — Вон, дамочка прямо тянется к вам, хочет Кагор попробовать. Наливайте!

Учитель выглядел слегка обескураженным прозвучавшей в голосе агрессией, но все же ответил:

— Боюсь я, — он с забавной растерянностью развел руками. — Тут такое дело — стоит одной налить, и вся школа говорит о том, что у нас роман. Про день свадьбы спрашивают. Лучше не рисковать.

Он искоса посмотрел на меня и лукаво подмигнул.

— Поэтому к чужим девушкам пристаете? — приглушенно прорычал Гена.

— Да мы просто беседуем, — с подкупающей искренностью ответил учитель.

Молодая учительница справа от него дружески толкнула его в плечо:

— Засмущал ты девушку, лучше за мной поухаживай!

Без особого рвения тот развернулся и начал накладывать салат на ее тарелку.

Я крошечными глотками тянула сладкое вино, потихоньку разогреваясь изнутри. Дантес, безусловно, очень милый, но я чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. У учительниц и директрисы вид был мрачный, как и полагается на поминках, и лишь историк от души наслаждался выпивкой и пирожками. Что мы с Геной тут делаем? Если уж маньяк не явился на кладбище, сюда он точно не сунется.

Видимо, журналист подумал о том же, поскольку буквально отнял у меня бокал, схватил за локоть и угрюмо пробурчал:

— Лара, мне в газету пора, статью сдавать. Идем отсюда.