Кристина больше не придет

Вот раньше девочек выдавали замуж, только они созревали, — вдохновенно говорил Дантес. — Вы же помните: ”Мой Ваня моложе был меня, мой свет. А было мне 13 лет.” А ныне — это ж дети, что в 13 лет, что в 14… То есть мозги детские, а тело уже созрело. Как им на уроках усидеть, когда им на свидания хочется?

Я лишь пожала плечами. Мне вот уже 20, а какие там свидания…

— Я им примеры из русской литературы, о бедной Лизе, о Татьяне, которая чуть себя не погубила… Но нет, они охотнее о куртизанках слушают. Девочки нет, не стали более распущенными. Это всего лишь физиология, она не меняется с веками.

Слушать об абстрактных девочках мне быстро надоело, и я спросила про Кристину.

— Кристинуша… она была невинной, по сравнению со многими. Все ждала своего единственного. Такая чистая, восторженная, как будто прямо из прошлого века к нам заброшена…

Он снова увлекся темой, а вот я отвлеклась. Непонятно, как к маньяку попало ожерелье Кристины — ну, если оно действительно принадлежало девочке. Она ведь уехала из дома без украшений… или все же нет? Но еще более непонятным было то, зачем было фотографировать ожерелье поверх холщового мешка с телом? Да и малахитовые бусы и колечко… зачем? Что это должно было означать? И почему Олеся всю ночь умоляла их отыскать? Да, кто и зачем мне звонил ночью? Это был реальный звонок, или мне приснилось, что чей-то тихий полушепот велел идти к озеру? Надо было с утра проверить, есть ли ночной номер, перезвонить и спросить, чего хотели, но звонок как-то намертво выпал у меня из памяти, а теперь снова всплыл, и показался каким-то… зловещим.

Я извинилась и достала мобильный. Вот ночной звонок, я набрала номер, но абонент был вне сети. Позвонить Шатрову? Я снова извинилась перед ошеломленным Дантесом, набрала номер оперативника, но тот, даже не выслушав, резко ответил:

— Лара, прости, я занят! Нет меня сегодня!

Я сунула телефон в карман и на миг застыла. Надо на время забыть про сон и про ночной звонок, вот рано или поздно Шатров освободится, и я все ему сообщу…

— Дантес… Саша, а давайте поедем на озеро, — неожиданно для самой себя предложила я. — То самое, где Кристину нашли.

Он осекся и посмотрел на меня диким взглядом, словно не веря своим ушам.

— Зачем нам туда?

— Зачем маньяк выложил на фото украшения Олеси и Кристины?

Он продолжал смотреть на меня остекленевшими взглядом, ничего не отвечая.

— Я сначала подумала, это для того, чтобы показать, что это он похитил обеих девушек, не только Настю.

Дантес аж попятился от меня, машинально мотая головой.

— Но он мог это и по-другому показать, — мучающие меня всю ночь мысли наконец оформились, я сделала шаг вперед. — А может, и не мог. Но что, если эти украшения — что-то типа маячков? Надо найти их, и мы найдем девушек? Но если так, искать их надо в каком-то месте, про которое мы уже знаем.

— А именно мы с тобой должны искать? — Дантес наконец слегка пришел в себя. — Может, это полиция сделает?

— Занята полиция, — мрачно ответила я. — Поедем, ну что ты? Там автобус ходит. А с тобой мне не страшно.

При последней фразе я с трудом сдержала нервный смех, но Дантес, тяжело вздохнув и втянув голову в плечи, нехотя согласился поехать со мной.

Страшно мне действительно не было. Если не защитит изящный учитель, то уж два оперативника, которых обещал предоставить Шатров, точно не должны были позволить меня похитить. Может, даже и не плохо, если Водяной попытается. Чем раньше мы его поймаем, тем быстрее закончится этот кошмар.

На полупустой межгородской маршрутке мы доехали до спуска к озеру. На редких соснах уже не висела бело-красная лента, извилистая тропинка, некогда поросшая невысокой травой, была намертво вытоптана и залита водой, через которую, похоже, надо было плыть на плоскодонке. Пройдя по хлюпающей жиже несколько шагов, мы остановились, с грустью глядя на огромные лужи.

— Поехали назад? — с надеждой глядя на меня, спросил учитель. Я упрямо помотала головой.

Если честно, разумнее всего и в самом деле было уехать, и вернуться, к примеру, на следующий день, прихватив с собой высокие резиновые сапоги. Тем более, никаких посторонних машин мимо не проезжало, и я начала серьезно сомневаться в наличии той самой наружки, которую мне твердо обещал Шатров. А вдруг его настолько отвлекла прибывшая комиссия, что он не продлил мою охрану, обожгла мысль. Тогда рассчитывать я могу лишь на не слишком боевого учителя изящной словесности. Боюсь, Водяной запросто потопит нас обоих в этой грязи.

Но капитулировать под собачьим взглядом Дантеса тоже не хотелось. Чем я тогда лучше его? Зачем мне так уж требовалось быть лучше, я не знала, но приступ упрямства оказался слишком серьезным. Я сняла кроссовки и носки, закатала старые джинсы почти до коленей и, взять обувку в руки и оставив зонтик Дантесу, храбро двинулась вперед по тропе. За поднятый ворот пальто заливались мелкие холодные капли, мокрые пряди волос прилипли к лицу, болотная жижа оказалась ледяной, и на миг у меня перехватило дыхание. А, ничего, люди и в проруби купаются.