Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера

«“Начало” – огромный механизм со множеством деталей, – продолжает Нолан, – и над саундтреком работало немало талантливейших людей. Ханс собрал целую команду, или, как он ее называет, “ансамбль”. Некоторые из его коллег, вроде Лорна Бэлфи, – сами успешные композиторы. Но я старался не ограничивать Ханса в работе: для начала он просто подготовил десять черновых композиций, общий силуэт саундтрека, наметки его потенциала. Но потом дело дошло до конкретики: “О чем эта музыка? В чем ее идея?” И Ханс нашел ответ».

Уже на саундтреке «Темного рыцаря» Циммер часто использовал электронную музыку, однако в «Начале» он обратился за вдохновением к авангардному альбому Дэвида Боуи Low (1977), совместным работам Роберта Фриппа и Брайана Ино Here Come the Warm Jets (1974), Another Green World (1975) и Exposure (1979), а также к собственным ранним экспериментам с синтезатором – саундтрекам к «Ничтожеству» Николаса Роуга и «Тонкой красной линии» Малика. Для записи музыки Циммер выписал винтажный синтезатор Муга («зверюгу», как называл его композитор) – совсем как тот, что в 1964 году использовал Джон Бэрри на «Живешь только дважды». В стиле Бонда были и гитарные рифы, исполненные Джонни Марром из The Smiths. Наконец, Циммер собрал один из самых масштабных духовых оркестров в истории киномузыки: шесть басовых тромбонов, шесть тенор-тромбонов, шесть валторн и четыре тубы. На том же «Последнем самурае» композитору хватило всего двух туб.

Чтобы оценить результат, Нолан позвонил Циммеру в его звуконепроницаемый бункер в Санта-Монике. Композитор исполнил «Время», финальную тему фильма. На «лучшем кусочке» немного сфальшивил и выругался с досады. Потом поднял телефон и спросил Нолана: «Ну как, не слишком абстрактно получилось?» Режиссер попросил Циммера сыграть тему еще раз, на этот раз настроив синтезатор под струнные, чтобы лучше услышать мелодию. И Нолан ее услышал. Циммер вновь поднес трубку к уху. «На этом пока все, – сказал он. – Не могу понять, куда вести музыку дальше». По завершении разговора Нолан обернулся к своему монтажеру Ли Смиту и произнес: «Ничего прекраснее я в жизни не слышал».

* * *

Работая над музыкой «Начала», Циммер перечитывал книгу Дугласа Хофштадтера «Гедель, Эшер, Бах» (1979), в которой автор упоминает беседу, состоявшуюся между бароном Готтфридом ван Свитеном и прусским королем Фридрихом Великим в берлинской резиденции монарха в 1774 году. «Он говорил со мной, среди прочего, о музыке и о великом органисте по имени Бах, проведшем некоторое время в Берлине, – писал барон. – В подтверждение король спел мне хроматическую тему для фуг, которую он когда-то дал старому Баху; по его словам, Бах тогда же, не сходя с места, превратил эту тему в фугу, сначала для четырех, потом для пяти, и, наконец, для восьми голосов»[95]. Фуга – музыкальная композиция, построенная, подобно канону, на одной теме, которая затем повторяется в разных голосах и тональностях, а подчас даже с разной скоростью, задом наперед или обращенная по вертикали. Каждый из голосов вступает в свой черед, исполняя одну и ту же тему, иногда под аккомпанемент противосложения[96]. Наконец, когда все голоса собрались вместе, былые правила отпадают. Хофштадтер, профессор-когнитивист при Стэнфордском университете, проводит параллели между бесконечно восходящими циклами «Музыкального приношения» Баха, «теоремами о неполноте» математика Курта Фридриха Геделя и бесконечными лестницами Маурица Эшера – в каждой из них Хофштадтер находит «интеллектуальную конструкцию, напоминающую мне о прекрасной многоголосой фуге человеческого разума».

Его императорское величество Фридрих, попади он в наши дни, наверняка оценил бы «Начало» – пожалуй, самую выдающуюся работу Нолана с точки зрения структуры. В ней он переплетает не две («Помни»), не три («Преследование»), не четыре («Престиж»), а сразу пять временных линий: каждая из них развивается со своей скоростью, как музыкальные фигуры в фуге Баха, но все они синхронизированы друг с другом и так создают ощущение непрерывного движения. На внешнем уровне «Начало» предстает фильмом бондианы, где воюют друг с другом японские корпорации, а вертолеты взлетают с крыш небоскребов, совсем как в «Живешь только дважды» (1967). В не очень далеком будущем технология, изначально разработанная под нужды армии, оказывается в руках специалистов по промышленному шпионажу, которые незаметно выкрадывают конфиденциальную информацию прямо из подсознания магнатов, пока те спят. Глава японской энергетической компании Сайто (Кэн Ватанабэ) нанимает одного из таких специалистов Кобба (Леонардо ДиКаприо) и его команду, чтобы проникнуть в сны молодого австралийского предпринимателя Роберта Фишера (Киллиан Мёрфи) и убедить его расколоть бизнес-империю своего умирающего отца (Пит Постлетуэйт). Распутывая этот эдипов узел, герои погружаются в подсознание Фишера максимально глубоко – не только в его сны, но в сны внутри снов, и чем дальше они оказываются, тем медленнее течет время.