Критическая теория

Бирмингемская школа, возникшая как лаборатория на факультете английской филологии, стала возможна благодаря внеуниверситетским связям ее основателей. Формально это был кружок, в котором занимались вещами, совсем не свойственными британской системе образования: обсуждением теоретических трудов Фуко или Бахтина с учетом их в собственной научной работе. Британское образование обычно имеет в виду скорее интерпретацию текстов, тогда как дискуссию положено проводить по отвлеченным вопросам, а не по текстам. Здесь же, дискутируя по текстам, как бы все невольно оказывались в самой гуще социально-политических споров.

Кстати, в Бирмингемском университете до 1950 года преподавал брат Михаила Бахтина, Николай Бахтин, главной идеей которого было «новое Возрождение», необходимость актуализовать литературные смыслы для переустройства общества; и он сыграл свою роль в становлении школы. Николай Бахтин был членом Коммунистической партии Британии и по политическим взглядам скорее анархистом.

Первый директор Центра, Ричард Хоггарт, был одновременно редактором и консультантом издательства Penguin Books, лидера по изданию недорогой литературы в мягких переплетах, в том числе интеллектуальной, как издательство Reclam в Германии. Такое издательство может выпустить в мягких обложках античных классиков, современные экспериментальные романы и интеллектуальные программные сочинения того же Беньямина. Это издательство научилось делать бестселлеры, например «Одиссея» в переводе Рью или «Любовник леди Чаттерлей» Лоуренса благодаря правильной продаже (а Лоуренс – благодаря судебному процессу, где как раз участники бирмингемского кружка выступали в защиту, и Хоггарт добился оправдания) стали бестселлерами, хотя сначала казалось, что эти книги будут далеки от запросов широкой публики.

Самая известная книга Хоггарта называется «Применения грамотности» («The Uses of Literacy», иногда переводят «Назначения грамотности» или «Полезности грамотности», что, как мне кажется, менее точно) (1957), и она представляет собой исследование, с некоторыми автобиографическими заходами, как массовая бульварная литература, разные глянцевые журналы и любовные романы, создают собственную среду идеологического производства, отличающуюся как от прежних установок людей, так и от просто обеспечения широкой массовой коммуникации. При этом «грамотность» даже низов остается привилегией обладания властью, то есть рабочие, читающие бульварную прессу и верящие в «хеппи-энд», вместо борьбы за свои права, считают и ощущают, что им как бы поручена некоторая власть над судьбой, и тем самым принимают ту картину, которую создает власть. Хоггарт, как мы видим, усматривал в «грамотности» не только конструирование сообщества профессионалов, сколько систему эмпатии и пассивности просто потому, что понимал «грамотность» широко, как в том числе умение читать газеты и примитивные пропагандистские тексты, ну как советский (или французский) рабочий мог от души критиковать «непонятных» модернистов, чувствуя над ними свою власть. Он здесь рассуждал как Николай Бахтин, для которого грамотности недостаточно для справедливого культурного действия, нужно еще выбирать среди разных способов «переводить» смыслы самый справедливый.

В 1970-е годы исследования бирмингемцев оказываются востребованы из-за целого ряда процессов в британском обществе: кризис школьного образования, усиление субкультур, включая крайне правые (скинхеды), рост расизма, забастовки и обострение вопросов гендерного неравенства. И в Британии, и в Германии, и отчасти в США экспансия cultural studies (или Kulturwissenschaften по-немецки) в бирмингемском виде произошла в 1980-е годы прежде всего благодаря реформе технических вузов – из них делали университеты; и если в старых классических университетах закрепились социологи и антропологи, как обслуживающие большие системы, дающие консультации правительству, то в этих новых университетах специалисты по культуре занимались тем, что было интересно инженерам: коммуникациями, созданием новых узлов и новых видов профессиональной коммуникации, исследованием медиа, где нужно объединять усилия технических специалистов и гуманитариев, и изучением молодежных субкультур, которые всегда влиятельны в технических вузах.