Критические статьи

«Эпизоды» Листа составляли самые капитальные нумера концерта. Это два симфонических сочинения для оркестра, написанные в произвольной форме, на программу из «Фауста» Ленау. Первый эпизод («Ночное шествие») изображает тихую летнюю ночь; на небе нависли тяжелые тучи, но в лесу раздаются песни соловья, и вся природа наполнена чувством блаженства. У опушки леса появляется Фауст верхом. Он едет шагом и, погруженный в тяжелые думы, не обращает никакого внимания на окружающую его гармонию природы. Вдруг до него долетают звуки отдаленной религиозной процессии. Он останавливает коня и прислушивается. Звуки становятся все яснее и яснее, процессия приближается и наконец проходит перед Фаустом. Фауст внимательно вслушивается в пение, полное религиозного чувства, и начинает завидовать счастью благочестивых людей. Когда процессия исчезает вдали, он заливается такими горючими слезами, каких не проливал всю жизнь.

Другой эпизод («Вальс Мефистофеля») совершенно противуположен по содержанию. Мефистофель и Фауст приходят в деревенский шинок во время веселой крестьянской свадьбы. Фауст поражается красотою одной из танцующих девушек; в нем проявляется страстное влечение к ней, но он робеет и не решается подойти к девушке. Мефистофель смеется над ним; видя, что это не помогает, он берет у одного из музыкантов скрипку и начинает играть. В игре его сначала рисуются картины любви и сладострастия, потом музыка все более и более оживляется, становится страстною, дикою и наконец переходит в какую-то бешеную пляску. Все находится под влиянием этой адской музыки, и начинается всеобщая вакханалия, среди которой Фауст шепчет девушке страстные клятвы любви. Неистовая пляска выносит обоих из шинка; они несутся в лес, куда уже едва долетают звуки Мефистофелева вальса. Среди кустов раздается пение соловья; страстное упоение Фауста и девушки достигает крайнего предела, и они утопают в блаженстве любви.

Эти два эпизода — самые счастливые вдохновения Листа. С точки зрения программной музыки, это верх совершенства. Музыка здесь изумительно картинна и передает не только общее настроение, но и все частности, с неподражаемой рельефностью. В начале первого эпизода вам сказывается не только мрачное, тяжелое настроение Фауста, но и топот его коня, который идет шагом и останавливается. Вы вполне чувствуете всю поэтическую обстановку этой тихой летней ночи, всю гармонию природы. В отдаленных звуках колокола и церковного пения вы ясно слышите приближение процессии, которая наконец проходит как будто перед вашими глазами и теряется вдали. Вы сами, подобно Фаусту, невольно поддаетесь обаянию этого простого, строгого, торжественного пения, и Вам становятся тогда ясны и слезы Фауста, и душевное настроение его.

Произведение это глубоко прочувствовано самим автором и оставляет в восприимчивом слушателе сильное впечатление, от которого долго нельзя отделаться. По красоте музыки и оркестровки это одно из самых лучших сочинений Листа.

Особенно хороши начало и церковный хорал. Тема последнего необыкновенно хороша; от нее веет чем-то древним, византийским, нисколько не напоминающим темы всяких ученых месс и молитв новейшего времени. Тема эта исполняется сначала одним английским рожком, на низком регистре, гнусливый тембр которого как нельзя более идет к характеру этого безыскусственного монашеского пения. Затем она переходит на три флейты и, гармонизированная в церковных тонах, приобретает новую прелесть. Развиваясь далее, она доходит до массивного tutti, где тема исполняется унисоном во всех регистрах и получает в высшей степени грандиозный характер. Несмотря на эффектное употребление колокола и на крайне колоритную оркестровку, в хорале нет ничего декоративного, ничего такого, что напоминало бы театральные процессии в операх. Вся пьеса преисполнена обычных гармонических особенностей, свойственных только Листу; со многими из них любители условной чистоты гармонии, без сомнения, никогда не примирятся (например, педаль на cis — в конце), но все это здесь как нельзя более у места и вполне мотивировано. Нумер этот был исполнен у нас в первый раз и встретил сочувствие публики.