Читаем Критика нечистого разума полностью

Во-вторых, даже если умно знающий еще умно действует, ему совершенно нет нужды стремится к чинам и постам, это ограничивает свободу работы в дискурсе — таковая свобода может быть дороже. Просто теряется мотивация: зачем думать, если от твоего мышления мало что зависит, и даже ты сам? Ну то есть человек свободной профессии на 50 % может развернуть курс своей жизни в зависимости от изменений своего сознания, а самый высший чиновник влияет на курс, которым движется вместе со своим институтом, на 5 %, двигаться отдельно ему нельзя (разница между капитаном катера и членом экипажа авианосца).

В-третьих, мы путаем, образно выражаясь, вайшьев и брахманов, приписывая первым образ вторых. Переоцениваем людей. Типовой интеллигент не брахман, брахманы порождают саму социальность, их функция — генезис значения, практическое миротворение. А интеллигент, как правило, умеет делать какую-то локальную штуку в культуре, ну там, положим, рецензию написать, статью, и при этом прилично себя вести. Это неплохо на фоне шудр, разнорабочих, включая офисных. Но это не высший тип, некорректно спрашивать, почему ему не принадлежит высший статус. Кому же он принадлежит, можно спросить? А бывает, что в целой стране — никому. Ну если нет того, кто потянет функцию.

В-четвертых, спрашивающий недооценивает работу с текстом, будь то философия Платона или поэзия, или даже ЖЖ. Платону не обязательно быть тираном с админресурсом, чтобы подсадить элиты на платонизм.

Чисто конкретная духовность

Или вот еще такое вопрошание: «почему социально успешны такие бездуховные, и почему духовные так неуспешны»?

Тезис: правильная духовность всегда социализует в правильной

социальности, она всегда в плюс, с точки зрения воли к власти. А ежели не в плюс, то это или социум кривой, или духовность, или все кривое. Человек, одухотворяясь, усиливается, если он ослабляется, речь идет о какой-то разводке под видом «образования», «воспитания» и т. д.

Мы сейчас ввели априорные положения. То есть сказано не «вот это и это называется духовность», а потом «судя по всему, она коррелят социального статуса», сказано другое — вот что коррелят статуса в правильном обществе, то и есть духовность, чем бы это не оказалось.

Но что значит — правильное общество? Как максимум, развивающееся, как минимум, стабильно воспроизводящее себя. Второе, это общество более-менее суверенное. Так что под правильным обществом здесь понимается не столько идеальное, сколько просто нормальное. Заурядное. В любом нормальном обществе верхние лучше нижних, в плане раскрытия сущности человека.

Нынешняя Россия нормальным обществом, по названным критериям, скорее всего, не является. Но даже и здесь — удивительное дело — верхние страты, взятые в среднем, лучше средних, те лучше нижних. Но именно в среднем. Топ-менеджеры не ахти, но доктора наук в целом хуже, доктора наук не ахти, но офисные планктоны хуже, планктоны не ахти, но слободские гопники хуже. Хуже значит слабее в способности принимать решения. Бездуховнее, одним словом.

Особенность нынешней России скорее, что стерты грани. Каждого можно назначить каждым. Младшего научного сотрудника назначить олигархом, клерка — академиком, шпану — средним классом. «Слишком близко стоят первые от последних». Но я бы не сказал, что менее духовные классы правят более духовными.

Так теоретически не бывает, следовательно, этого нет.

Исключения в пример не приводите. Я охотно поверю, что мы с вами, может быть, исключения… Приятно даже. Только ничего не значит.

Словить невроз сетью

Интересно, ЖЖ, интернет-форумы, социальные сети — невротизируют или наоборот? Ну вот если понимать невроз по науке, начиная от академика Павлова?

С одной стороны, нервная система, особенно при большом числе контактов, ставится в реактивное положение: стимул — ответ, стимул — ответ, нет стимулов — тоже стимул, посмотреть, когда появятся стимулы (Ницше бы всяко сказал, что это модель нервно истощенного). Потом уже человек ловит себя на том, что без стимулов не возбуждается, серо ему. И дергает пымпочку, чтобы дернули его, и побежал какой-то ток жизни. И нет способности долго читать какой-то текст, роман, трактат, долго мять и жулькать какую-то мысль, плести нить, смотреть за чужим плетением. Общение идет квантами. За неким пределом объем просто не переваривается. Трудно параллельно делать что-то качественное, большое и фактически сидеть в чате, ну это же как? Прыг, скок, дрыг. Ну ладно, многие выходят из сети ради такого дела. А многие не выходят. А многие как бы выходят, а сами там. Особенно если их там бью или гладят сильнее, чем в жизни.

С другой стороны, а может эта закалка? И такой образ жизни — удел народа с сильной нервной системой? С мгновенным возбуждением и торможением, с правильными импульсами? Неиспорченной корой головного мозга? А если нервная система испорчена, то она так лечится, а?

Или сильных это усиливает, а слабым это хана? Невротик станет невротичнее, идиот идиотичнее, а здоровому — хоть бы хны?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Как разграбили СССР. Пир мародеров
Как разграбили СССР. Пир мародеров

НОВАЯ книга от автора бестселлера «1991: измена Родине». Продолжение расследования величайшего преступления XX века — убийства СССР. Вся правда о разграблении Сверхдержавы, пире мародеров и диктатуре иуд. Исповедь главных действующих лиц «Великой Геополитической Катастрофы» — руководителей Верховного Совета и правительства, КГБ, МВД и Генпрокуратуры, генералов и академиков, олигархов, медиамагнатов и народных артистов, — которые не просто каются, сокрушаются или злорадствуют, но и отвечают на самые острые вопросы новейшей истории.Сколько стоил американцам Гайдар, зачем силовики готовили Басаева, куда дел деньги Мавроди? Кто в Кремле предавал наши войска во время Чеченской войны и почему в Администрации президента процветал гомосексуализм? Что за кукловоды скрывались за кулисами ельцинского режима, дергая за тайные нити, кто был главным заказчиком «шоковой терапии» и демографической войны против нашего народа? И существовал ли, как утверждает руководитель нелегальной разведки КГБ СССР, интервью которого открывает эту книгу, сверхсекретный договор Кремля с Вашингтоном, обрекавший Россию на растерзание, разграбление и верную гибель?

Лев Сирин

Публицистика / Документальное
Бывшие люди
Бывшие люди

Книга историка и переводчика Дугласа Смита сравнима с легендарными историческими эпопеями – как по масштабу описываемых событий, так и по точности деталей и по душераздирающей драме человеческих судеб. Автору удалось в небольшой по объему книге дать развернутую картину трагедии русской аристократии после крушения империи – фактического уничтожения целого класса в результате советского террора. Значение описываемых в книге событий выходит далеко за пределы семейной истории знаменитых аристократических фамилий. Это часть страшной истории ХХ века – отношений государства и человека, когда огромные группы людей, объединенных общим происхождением, национальностью или убеждениями, объявлялись чуждыми элементами, ненужными и недостойными существования. «Бывшие люди» – бестселлер, вышедший на многих языках и теперь пришедший к русскоязычному читателю.

Дуглас Смит , Максим Горький

Публицистика / Русская классическая проза
Набоков о Набокове и прочем. Интервью
Набоков о Набокове и прочем. Интервью

Книга предлагает вниманию российских читателей сравнительно мало изученную часть творческого наследия Владимира Набокова — интервью, статьи, посвященные проблемам перевода, рецензии, эссе, полемические заметки 1940-х — 1970-х годов. Сборник смело можно назвать уникальным: подавляющее большинство материалов на русском языке публикуется впервые; некоторые из них, взятые из американской и европейской периодики, никогда не переиздавались ни на одном языке мира. С максимальной полнотой представляя эстетическое кредо, литературные пристрастия и антипатии, а также мировоззренческие принципы знаменитого писателя, книга вызовет интерес как у исследователей и почитателей набоковского творчества, так и у самого широкого круга любителей интеллектуальной прозы.Издание снабжено подробными комментариями и содержит редкие фотографии и рисунки — своего рода визуальную летопись жизненного пути самого загадочного и «непрозрачного» классика мировой литературы.

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Николай Мельников

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное