Читаем Критика нечистого разума полностью

Это и будет десакрализация, своеобразное раздевание «любви», отказ считать что бы то ни было знаком чего-то другого, как правило, внешнее и низкое — знаком внутреннего и высшего. А можно и «дружбу» разукрасить массой значков. Придумать «долги» какие-нибудь. Постоянно тестировать на «верность», на «искренность», на «подлинность», еще на что-то. «Ты мне уже две недели не звонила». Нет такого мужчины, которому важно, звонил ему кто-то две недели или не звонил. Надо, сам позвонит. А вопрос о том «как ко мне относится друг Василий на самом деле» просто не приходит на ум, есть в таком копании что-то неприличное… Потому и друг, что вопрос не стоит.

Шкала звуков

Слышу и думаю. Женские визги за окном лучше мужского крика, лай собак лучше женщин, шелест машин лучше собак, шум дождя лучше машин. Шум дождя уже приятен. В общем, неживая природа симпатичнее живой, а живая симпатичнее разумной. И чем меньше доносится человеческого, тем лучше. Человеческое стало каким-то плохим последнее время.

«Пушкин сдох»

6 июня меня позвали на «день рождения Пушкина». Странное такое мероприятие («не хватило воли отказаться» по признанию организаторов). Стою, значит, близ Пушкина, там еще человек 30. Кто-то с гитарой, кто-то Пушкиным нарядился, кто-то чиновник администрации города, кто-то Дантес. Мимо идут два пацанчика лет 10–12 с досками на роликах. «Чего тут такое?» — спрашивает один. «Да Пушкин сдох», — поясняет второй.

Дело не в том, что дату рождения путают с датой смерти, эрудиция еще не вменена всем в обязанность. Но как-то… Понятно, когда «Ельцин сдох», «Сталин сдох». Но Пушкин все-таки. Консенсусная фигура, синоним «культуры», «литературы», «нашего всего». В общем, «Пушкин сдох» — все равно что снять штаны и покакать на газон в парке.

Можно было сделать мальчику замечание, нужно было. Нужно, но неразумно. Я ведь понимаю, что мне ответит незнакомый 10-летний мальчик в ответ на замечание, что Пушкин не лошадь. Он ответит, скорее всего, «пошел на хуй». Вероятность не 100-процентная, но большая. Далее следовало бы дать мальчику подзатыльник, чтобы он улетел в куст и понял уже две истины: Пушкин наше все, а взрослых надо уважать. Но в момент, когда бы я доносил до пострела истину, общество бы встало против меня. Все присутствующие, во-первых. Отсутствующие, но где-то присутствующие родители мальчика, во-вторых. Российское законодательство, в-третьих. А ведь я был бы прав, и правильному обществу следовало меня поддержать (в более правильном обществе так оно и было, заметим). Хотя бы потому, что если мальчику не вправить его поведение, он будет осложнять жизнь людям и себе. Представьте человека, какающего на газон по жизни.

То есть никакого замечания я не сделал. Своя жизнь мне, как выяснилась дороже, и за Пушкина я ее не отдам, и за мальчика тоже. Эгоист я.

А общество наше… В каком-то смысле «Пушкин сдох» могло бы служить слоганом данного типа цивилизации.

…И снова наш маленький фетишизм

Мне по почте (не электронной, бумажной! такая бывает!) пришло предложение поместить статью обо мне в какой-то энциклопедии Красноярского края. Как там было сказано, в числе других выдающихся, и т. д. Какое-то количество строк с фотографией. Предложили за это заплатить две тысячи рублей. С указанием, что деньги надо не слать банком, а приходить в кабинет такой-то и вручать там.

Отказался, чур меня, чур. Кому-то надо быть в такой энциклопедии по работе, пиар-бюджетам это не цена. Не хочу быть в компании тех, у кого нет бюджета, а в книжке будут.

Там же, кстати, предложение печатать то ли поэзию, то ли прозу в каком-то красивом сборнике по тысяче за страницу. А вот это уже галерея «Лохи нашего региона». Туда никому не надо даже по работе. Но уйма людей найдется.

Блядство как термин

В одной из прошлых записей поставил прилагательное «блядский», потом стер. Для меня это термин было. Что-то вроде… истерично-изменчивый, демонстративно-безответственный, алчно-мелочный, беспринципный, ценностно-релятивистский, без стержня, социально-постмодернистский, излишне яркий, демократичный, на понтах, бессмысленный, чуждый понятиям, враждебный мышлению, крикливый, эгалитарный, атерное ишне на понтах, излишне, й, излишне по потах, излишне бессмысленныйсивом сборрнике и т. д. Но кто же знает, что это термин, а не матерное ругательство? Короче, стер.

Москвофилия

Перейти на страницу:

Похожие книги

Как разграбили СССР. Пир мародеров
Как разграбили СССР. Пир мародеров

НОВАЯ книга от автора бестселлера «1991: измена Родине». Продолжение расследования величайшего преступления XX века — убийства СССР. Вся правда о разграблении Сверхдержавы, пире мародеров и диктатуре иуд. Исповедь главных действующих лиц «Великой Геополитической Катастрофы» — руководителей Верховного Совета и правительства, КГБ, МВД и Генпрокуратуры, генералов и академиков, олигархов, медиамагнатов и народных артистов, — которые не просто каются, сокрушаются или злорадствуют, но и отвечают на самые острые вопросы новейшей истории.Сколько стоил американцам Гайдар, зачем силовики готовили Басаева, куда дел деньги Мавроди? Кто в Кремле предавал наши войска во время Чеченской войны и почему в Администрации президента процветал гомосексуализм? Что за кукловоды скрывались за кулисами ельцинского режима, дергая за тайные нити, кто был главным заказчиком «шоковой терапии» и демографической войны против нашего народа? И существовал ли, как утверждает руководитель нелегальной разведки КГБ СССР, интервью которого открывает эту книгу, сверхсекретный договор Кремля с Вашингтоном, обрекавший Россию на растерзание, разграбление и верную гибель?

Лев Сирин

Публицистика / Документальное
Бывшие люди
Бывшие люди

Книга историка и переводчика Дугласа Смита сравнима с легендарными историческими эпопеями – как по масштабу описываемых событий, так и по точности деталей и по душераздирающей драме человеческих судеб. Автору удалось в небольшой по объему книге дать развернутую картину трагедии русской аристократии после крушения империи – фактического уничтожения целого класса в результате советского террора. Значение описываемых в книге событий выходит далеко за пределы семейной истории знаменитых аристократических фамилий. Это часть страшной истории ХХ века – отношений государства и человека, когда огромные группы людей, объединенных общим происхождением, национальностью или убеждениями, объявлялись чуждыми элементами, ненужными и недостойными существования. «Бывшие люди» – бестселлер, вышедший на многих языках и теперь пришедший к русскоязычному читателю.

Дуглас Смит , Максим Горький

Публицистика / Русская классическая проза
Набоков о Набокове и прочем. Интервью
Набоков о Набокове и прочем. Интервью

Книга предлагает вниманию российских читателей сравнительно мало изученную часть творческого наследия Владимира Набокова — интервью, статьи, посвященные проблемам перевода, рецензии, эссе, полемические заметки 1940-х — 1970-х годов. Сборник смело можно назвать уникальным: подавляющее большинство материалов на русском языке публикуется впервые; некоторые из них, взятые из американской и европейской периодики, никогда не переиздавались ни на одном языке мира. С максимальной полнотой представляя эстетическое кредо, литературные пристрастия и антипатии, а также мировоззренческие принципы знаменитого писателя, книга вызовет интерес как у исследователей и почитателей набоковского творчества, так и у самого широкого круга любителей интеллектуальной прозы.Издание снабжено подробными комментариями и содержит редкие фотографии и рисунки — своего рода визуальную летопись жизненного пути самого загадочного и «непрозрачного» классика мировой литературы.

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Николай Мельников

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное