Критика цинического разума

Медицинский кинизм начинается в тот момент, когда врачева­тель, выступающий в роли борца, принявшего сторону жизни, фри-вольно-реалистически использует свое знание о теле и смерти про­тив заблуждений больных и власть имущих. Часто врачу приходит­ся иметь дело не с роковыми страданиями, а с последствиями незнания, легкомыслия, зазнайства, телесной идиотии, «глупости» и неправильного образа жизни. В борьбе против этого рода зла вра­чу может помочь то, что он на короткой ноге со смертью. Нигде этот аспект не представлен лучше, чем в истории Иоганна Петера Гебеля, озаглавленной «Излеченный пациент»; этому пациенту, богатому амстердамскому буржуа, страдающему от переедания, умный док­тор дал такой совет, в сравнении с которым бледнеет грубость кини­ка. Поскольку люди богатые страдают от болезней, «о которых, слава Богу, люди бедные и не ведают», этот доктор измыслил особую форму терапии («погоди, уж я тебя быстренько вылечу») и написал ему следующее письмо, которое заслуживает того, чтобы привести его в качестве образца:

Добрый друг, Ваше состояние скверное, однако Вам можно будет помочь, если Вы последуете моему совету. У Вас — злая тварь в животе, огромный червь с семью пастями. С этим червем я должен говорить сам, и он должен выйти ко мне. Но, во-первых, Вам нельзя ездить в коляске или верхом на ло­шади, можно только ходить на своих двоих, иначе Вы растрясете червя, и он откусит вам все внутренности, раздерет все кишки разом. Во-вторых, Вы не должны есть больше, чем две тарелки овощей в день, в обед — одну жареную колбаску, на ночь — одно яйцо, а утром — немного мясного супчика с луком. Если Вы будете есть больше, то от этого червь только увеличится и раздавит вашу печень, и никогда с Вас уже не будет снимать мерку портной, а только гробовщик. Таков мой совет, и если Вы ему не последуете, то уже на будущую весну никакая кукушка Вам не прокукует. Делайте, что Вам будет угодно (Hebel ]. P. Das Schatzkastlein des Rheinischen Hausfreundes. Munchen, 1979. S. 153).

Какой из современных врачей отважится так разговаривать со своим цивилизованным пациентом? И многие ли из пациентов спо­собны сегодня сказать, придя на консультацию к врачу: «Я, к сожа­лению, оказался совершенно здоров в самое неудачное время — как раз тогда, когда должен был прийти к доктору. Нет, чтобы у меня хоть немного стреляло в ухе или что-нибудь было не в порядке с сер­дцем!» А какой сегодняшний врач получит, задав вопрос о том, что

беспокоит пациента, такой ответ: «Господин доктор, меня, слава Богу, ничего не беспокоит, и если бы Вы были так же здоровы, я был бы рад от всего сердца». Насколь­ко саркастическая история Гебеля отвечает образу мышления народ­ной медицины, показывает ее ко­нец: этот неназванный богач «про­жил 87 лет, 4 месяца и 10 дней, будучи здоровым, как огурчик, и каждый раз к Новому году посы­лал привет доктору с приложением 20 дублонов». Плата за лечение от больного превратилась в ново­годний привет от здорового чело­века. Может ли быть лучшее ука­зание на ту «помощь иного харак-

тера», при которой лекари заслуживали вознаграждения, когда они способствовали тому, чтобы их сограждане вовсе не болели?

Сегодняшнему народному реализму,— несмотря на науку, не­смотря на исследования, несмотря на великие достижения хирур­гии,— врач все же представляется только вызывающим определен­ные сомнения приверженцем партии жизни, и уж слишком часто его подозревают в том, что он чересчур легко переходит на сторону бо­лезни. Признак медицины Господина с давних пор — то, что она больше интересуется болезнями, чем больными. Она обнаруживает склонность, будучи весьма довольной собою, утверждаться в уни­версуме из патологии и терапии. Клиническая форма существования медицины все более отучает врача ориентироваться на здорового человека и нарушает укорененность сознания лекаря в жизнеутвер­ждающем реализме, который, вообще говоря, предпочитал бы не иметь вовсе никаких дел с медициной. Доктор, описанный Гебелем, еще принадлежит к вымирающему виду врачей, которые доказыва­ют кандидату в больные, насколько излишня медицина для людей, страдающих не от болезни, а от неспособности быть здоровыми. Ранее считалось, что чаще всего лучшими врачами становятся те, кто хочет быть и еще кем-то, а не только врачом — музыкантом, пи­сателем, капитаном, священником, философом или бродягой. Тогда понимали, что тот, кто знает все про болезни, еще отнюдь не явля­ется по этой причине докой в лекарском искусстве. Склонность «охотно помогать» столь же гуманна и отрадна, сколь прискорбна и подозрительна — в том случае, если помощь связана с тем злом, которое проистекает из цивилизаторских тенденций к саморазруше­нию. Врач слишком легко переходит в лагерь господского цинизма, если он, подобно великому доктору медицины Хиобу Преториусу у