Критский бык

В таких разнонаправленных мыслях я проделала прощальный круг в обход Веерной улицы, посидела на поломанной лавочке в целях дать отдых ногам и двинулась к дому. Даже если бы и хотела, то до конторы на Ленинском я бы не доехала, хоть обещала компаньону принести сведения незамедлительно. По случаю жары приходилось делать доклад по телефону, либо просить Вальку в гости вторично, размышляла я на лавке, а далее по дороге к дому без особого удовольствия. И вот почему.

В последнее время мой возлюбленный Гарик не только сократил частичное проживание на моей территории, но стал выражать некую досаду, когда я занималась делами совместно с Валентином. Отчего-то деятельность в "Аргусе", как по части семейного утешения, так и редкие поручения Валентина, вызывали у утонченного Гарика протест. Ему мнилось в совместных с Валентином делах нечто вульгарное.

Тот факт, что основная редакторская работа в родном издательстве “Факел" не приносила почти ни гроша, Гарика отнюдь не смущал. Однако деньги, заработанные утешением обманутых жен, казались ему не вполне чистыми и не совсем так пахли. Почему именно – Бог весть.

Другой побочный приработок, а именно, рецензирование и редактирование переводных дамских романов, точно так же не встречал сочувствия. Гарику претило моё участие в производстве коммерческого чтива. По его мнению, серьёзному специалисту данное занятие не подобало, потому что являлось дурным тоном и портило вкус. Моя вечерняя возня с яркими книжицами карманного формата, где на обложке красовалась неизменная пара в экстазе, и в особенности цитаты из лихих переводов Гарика удручали вместо того, чтобы веселить. Не так он был воспитан, чтобы развлекаться столь пошлым образом.

Ему казалось, что желательнее пребывать в неизбывной печали, если жизнь заставляет зарабатывать деньги второсортным способом. Но более всего бедного Гарика травмировало само желание зарабатывать деньги, именно здесь крылся камень преткновения.

Гарика устроила бы честная и благородная бедность, а так же моё молчаливое признание, что в эти ужасные времена подлинно культурному человеку не пристало жить прилично, все должны гордо бедствовать в ответ на дикий рыночный разгул. Сам Гарик легко довольствовался мизерной институтской зарплатой, но кормился в основном из моего холодильника, о чём, кстати, никто из нас не упоминал. Что касается меня, то я в дискуссии по указанным поводам старалась не вступать, обходилась молчанием, сколько могла. Мне вовсе не хотелось ничего доказывать, однако я не могла жить по чужой, хоть и невысказанной указке.

Всю сознательную жизнь я содержала себя личным трудом и не видела в том ничего зазорного или оскорбительного для мужчины рядом со мной. Однако, здравые рассуждения не уменьшали печали, а правота не помогала быть счастливой. В результате я шла по пути наименьшего сопротивления: пыталась не замечать, как мелкие несогласия перерастают в непонимание, а так же старалась не афишировать занятий, приносящих основной доход. Что было, разумеется, позорным малодушием. Однако я бы скорее умерла, чем позволила Вальке заподозрить что-либо в этом роде, тут уж прошу меня извинить.

Из чего следует, что тем пополуднем Сцилла с Харибдой вцепились в меня обе, как кот в мышонка, и не давали, проклятые, никакого пространства для манёвра! Окажись вечером Гарик у меня – так не пригласишь Вальку для отчёта, и не отрапортуешь по телефону, все слышно, и Гарик надолго надуется. А если Гарик не придёт без спроса и объяснения (как теперь бывало всё чаще), то стоит ли радоваться, что можно заниматься делом без помех и спокойно приглашать компаньона?

К тому же Гарик был способен прийти в любое время, наши отношения пока находились на этой стадии. Тогда возникнет полный афронт, он застанет Вальку, распивающим чаи в своих тапочках! В таком случае следует скорее бежать домой, дать Валентину отчет по телефону. Гарику с работы еще не пора, я могу успеть…

Рассмотревши возможные варианты вкупе и каждый в постыдной отдельности, я выскочила из вагона на станции Динамо, чтобы нанести визит Наталье под литерой «С», сопернице Людмилы Мизинцевой. Тем более, что работа уже была оплачена. А мужики пусть следуют к Богу в рай!

На подходе к указанному адресу, я уняла душевный разброд, сказала себе строго: «Врачу, исцелися сам!» и постаралась войти в рабочую форму. Деньги заплачены, работа оговорена, и никому не нужны мои переживания!

«Хоп-хоп, поехали, сейчас будем прыгать через обруч!», – подсказала Е.Малышева, мой младший компаньон.

Малая разминка на местности прошла так себе, серёдка наполовинку. Пара жительниц, встреченных мною у нужного подъезда, ознакомилась с карточкой Мизинцева, дружно его не признала, но отказ разительно отличался от подлинного неведения, которое преследовало меня на Веерной улице. Я сразу почувствовала разницу и немедленно занесла в свой реестр под рубрику НЛО (Непознаваемые Логикой Объекты). Это, когда впечатление висит в воздухе, но на логические элементы не раскладывается. Впечатление возникало чёткое – Анатолия Мизинцева здесь и видели, и знали.