Критский бык

– Кеша уехал за город, – радостно сообщила Ирина. – Я тоже хочу, мальчишку уже неделю не видела. Пропуск оставлю у дежурных внизу, читать будут Пенелопа с Бастьеном, так что нет проблем. Пенелопа тебе заплатит, она как раз мне должна, так что все путём. Спасибо тебе, змейка-ящеричка, ты меня просто спасла!

– Ладно, езжай на дачу, поцелуй Славика, привет предкам! – ответила я.

Далее тяжко вздохнула и приняла собственную добродетель в качестве награды, ну разве что в дополнение к будущей небольшой сумме в твёрдой валюте от доверенной Пенелопы.

Кузина Ирочка звонко чмокнула в трубку и отключилась, мне только и осталось, что проклинать свою вечную бесхарактерность. И деньги маленькие, и голова потом деревянная целый день, а попробуй – откажись! Иришка скучает по мелкому ребенку, а у меня никто по лавкам не плачет. (В октябре Кеша за мной на машине приехал, Ирку родители просто не пустили, день был как раз тот самый, везде по Москве стреляли, а в проходной стояли ребята в бронежилетах и с автоматами. Да уж…)

Однако, не успела я осмыслить перспективу ночного дежурства и раннего эфира, как телефон зазвонил вновь.

– Котик-Катя, вот удача, ты ведь не спишь? – по изощрённому подходу и богатым модуляциям я сразу признала старинную приятельницу Владочку Ким. – Могу я упасть тебе в ноги и одновременно припасть к стопам?

– Валяй, припадай, – я сразу- развеселилась, с Владкой не заскучаешь, но ухо следует держать востро.

– Ты мне завтра нужна просто не знаю как, форменная катастрофа, я в ступоре, никто, кроме тебя, – мелодично ныла Владлена. – Страшное дело, а я компенсирую. Модным парфюмом, у меня летняя сессия хорошо кончилась.

– Твоим парфюмом я уже торговать могу, – последовал мой бессердечный ответ. – А катастрофа наверняка мнимая. Может статься, я тебя прямо сейчас проконсультирую, не пойдет такой вариант? Завтра у меня завал.

– Нет, Котик-Катя, ты мне нужна завтра и во плоти, – грустно, но настойчиво заявила Владлена. – Примерно с семи, часика на два. Может, выкроишь, я тебе в ножки поклонюсь. Бог с ним с парфюмом, отдам всё, вплоть до папиных собраний сочинений.

– (Владкин отец писал замечательные шпионские романы, чем и был известен.)

– Ты бы хоть пунктирно обозначила, на что я тебе сдалась, тогда посмотрю, найдется у меня время или не очень, – я осторожно вступила в торг.

– Хитрая какая, сестричка-лисичка! – вознегодовала Владка. – Я поведаю печаль, изолью душу, а ты возьмёшь и заявишь, что пустяки и суета. Знаю я тебя, девушка, уже не первый год. Всегда была пошлой пуританкой.

(Понятно. Значит, у Владочки очередные любовно-романные затруднения, её нужно вызволять. На моей памяти, а это далеко не все собрания сочинений, апофеозом Владкиных жестоких романсов стал эпизод, когда машинист московского метрополитена душил подругу в её прихожей. Не кому-нибудь, а мне пришлось мчаться по паническому звонку и отговарвать парня от криминального поступка. Удалось с большим трудом.)

– Однако ты меня заинтриговала, – неискренне протянула я.

– Котик, пообещай, что приедешь, тогда я всё скажу. А то мы всю ночь проторгуемся, – заметила Владлена.

– Говори, я слушаю, а потом приму решение, – пообещала я.

– Ну вот слушай. Начинается сказка с присказки, Ангелов уехал в радиактив, – по обыкновению начала Владлена.

(Владкин муж, болгарин Пламен Ангелов служил в Обнинске при ядерном заведении и всю дорогу катался туда-сюда.)

– Поэтому завтра я жду гостей, – продолжала Влада. – По делу и не очень, совершенно обалденныё мужик с кафедры социологии. Не подумай плохого, он профессор, со мной бывает и такое. Квартиру прибрала, маникюр сделала, собиралась сочинять салат, как вдруг – извольте радоваться! Завтра в то же время мне сваливается на пару дней старинная подруга из города N. Отменить никого не получится, совместить невозможно! Профессора зовут Сеня Плискин, а девушка Таня давно спятила, ищет заговоры национальных и религиозных меньшинств. Преимущественно еврейских, ей так больше нравится думать. И вот она заявила по телефону, что наконец обнаружила, причем в планетарном масштабе…

– Да, тебе не позавидуешь, – обронила я бесстрастно.

– Не надо завидовать, ты лучше приезжай. Сначала изобразишь, как "гости съезжались на дачу", никому не будет обидно, после возьмёшь Таньку под локоток и отведёшь в кабинет толковать про еврейский заговор. Она польстится на свежую слушательницу, и моя честь будет спасена, – наконец Владлена изложила просьбу.

– При двух условиях. Салаты изволь изготовить на совесть, а я уеду ровно в десять, почти, как Золушка, – я опять согласилась, ну если нет характера, то откуда взять?

– Котик-Катя, ты самая любимая! – воскликнула Владка.

Спать я направилась в глубокой задумчивости, поскольку никак не могла охватить мыслью всех дел, которые наметила к исполнению назавтра, вернее, наутро. На сон грядущий, запирая окно, я вроде бы уловила мелкие шелестящие капли в воздухе, или подумала о них, точно не помню.

2