Кривая империя. Книга 4

Здесь возник момент истины.

Таковые моменты регулярно возникают в нашей истории. Несколько штук наблюдали и мы с вами.

Истина состоит в ответе на наш вопрос: «Ну, а дальше-то что?».

Русское правительство поступило разумно, спросив это у народа и даруя ему Конституцию. Давно пора было разрешить нам ношение бантиков. Оказалось, Конституция — это не больно, зато революционным бунтарям крыть стало нечем. За что боролись, то и поимели.

17 октября 1905 года царь подписал Манифест о демократических свободах. Стало позволительно создавать лояльные партии, выпускать газеты, устраивать мирные шествия. На весну 1906 года был намечен созыв 1-й Государственной Думы. Массовые одобренческие демонстрации немедленно прокатились по стране. Люди в них шли те же, но знамена были другие — патриотические трехцветные.

Ну, а дальше-то что? А дальше — работать нужно, как и прежде. Свободе слова это не мешает. Хоть в доску изматерись, таская тяжести!

То есть, народ ничего реального не приобрел.

А партийцы и вовсе остались в дураках. Ни постов тебе, ни денег. Ужас! Партии — и СР, и СД (социал-демократы) — погрязли в дебатах: идти ли в Думу? Там хоть какие, но кресла!

В декабре 1905 года радикалы из московских партъячеек спровоцировали вооруженное выступление. Вооруженность взялась вот откуда. Пока эсэры честно жертвовали собственными жизнями, соц-демократы — будущие большевики и меньшевики — накапливали оружие на потом и формировали боевые дружины. Проводились тренировочные стрельбы в лесу по типу игры «Зарница». В крупных городах образовалась тоненькая социальная прослойка. Назовем ее «Человек с ружьем». Ружье пока надежно пряталось в подвалах и сараях, но по закону драмы должно было выстрелить. Стрелять начали по декабрьскому снежку. Не в отдельных одиозных представителей власти, а во власть вообще — в полицейских, офицеров, солдат. Как если бы сейчас начали косить гаишников и генштабистов.

Всего в вооруженном противостоянии за время «боев» участвовало несколько сотен красных дружинников. Они то разбегались и прятались, то вновь выходили на линию огня. «Днем он пасет баранов, ночью он — муджахед». Кое-где были навалены баррикады. Установилось позиционное равновесие с местными войсками. Но тут из Питера нагрянул гвардейский Семеновский полк. Остановить его не удалось. Эсэры не успели с подрывом железнодорожного пути, а уверения СД об «агитированности» гвардейцев оказались бредом. Восстание рассосалось мгновенно.

Прошла беспокойная зима. Эсэрам за борьбу и вклад в победу демократии ничего не светило — ни министерства, ни председательства в комитетах, и они остались при своем мнении: рвать! Но рвать только до созыва Думы! — вот такая интеллигентская блажь.

23 апреля 1906 года в Москве на Тверской площади боевик Борис Вноровский встретил карету генерал-губернатора вице-адмирала Ф.В. Дубасова и разорвал ее «фунтовой конфетной коробкой». Вноровский стоял на панели напротив губернаторского дворца, там, где сейчас восседает на кастрированном коне Юрий Долгорукий, и ждал Дубасова снизу по Тверской — от Кремля. Но Дубасов заехал задворками, вывернул из Чернышевского переулка, слева от дворца. Он мог и вовсе не выезжать на Тверскую, а зайти в дом через боковой ход. Но вот же вынесло его! Он проехал парадное, направляясь куда-то выше по Тверской. Тут на него налетел Вноровский.

Из-за особенностей тогдашней динамитной техники произошла накладка. Бомбу, чтобы она взорвалась, нужно с силой бить обо что-то твердое. Каляев, например швырял свой пакет с 4 шагов под карету князя Сергея, и карета частично прикрыла его от взрыва. А Вноровский свою коробку (не в один, а в шесть фунтов, т.е. в 2,5 кг.) бросал двумя руками. И не из-за головы, как мяч из аута, а с вытянутых вверх рук и почти себе под ноги. Бомба грохнулась под днищем открытой коляски, но не под адмиралом, а под адъютантом, гвардейским корнетом графом Коновницыным. Коляску разорвало на части. Адъютанта тоже. А Дубасова только вышвырнуло, да мелко посекло жестяными осколками. Сам Вноровский лишился головы. Ему снесло верхнюю половину черепа...

Смута продолжалась, но Думу учредили, несмотря ни на что! И набралось туда всякой твари по паре, и поплыл это ковчег, качаясь с правого борта на левый и обратно. Возникла партия Октябристов — сторонников конституционной монархии, кадеты оформились (не в смысле детских военных заведений, а — К.Д. — «конституционные демократы»). Монархисты важно воссели проправительственным медведем. Вообще, при рассмотрении состава Думы обнаруживается много узнаваемых ликов. Пестрый ее расклад как тогда отображал все извилины общественной мысли, так и сейчас отображает. Ничего не изменилось. Ни в ликах, ни в извилинах...

Террор оставался актуальным, — было ясно, что правящая верхушка властью не поделится. Это мнение окрепло после разгона Первой Думы с подачи нового премьера П.А. Столыпина в июле 1906 года. Дума, как и сейчас, мешала нормально работать.