Кривая империя. Книга 4

За это в августе эсэры-максималисты (которые не щадят ни женщин, ни детей) взорвали дачу Столыпина на Аптекарском острове в Петербурге. Премьер уцелел, детей его покалечило сильно, погибло и много простого народу.

В провинции тоже работали. 22 января 1906 года в Севастополе Екатерина Измайлович явилась на прием к главкому Черноморского флота Чухнину и повторила «подвиг» Веры Засулич, тяжело ранив адмирала несколькими выстрелами — за подавление бунта на «Очакове». Но ее не судили, как Веру, и не оправдали по «смягчающим обстоятельствам», а просто вывели во двор и пристрелили, — матросы очень обиделись за адмирала. Чухнин выздоровел, и его добили только летом...

За революционный год черные списки на ликвидацию разрослись, но террор постепенно сходил на нет. Пришлось отвлечься и повесить на вешалке для одежды попа Гапона, замеченного в связях с Охранным отделением, потом гонять по всей Европе, да так и не казнить Азефа. Регулярная террористическая деятельность расстроилась, приток новых кадров иссяк.

Вот график волны террора в «обратном» выражении, через количество казненных террористов, простых революционеров и прочих, примкнувших к ним всем телом:

1901-1905 — 93;

1906 — 547;

1907 — 1139;

1908 — 1340;

1909 — 771;

1910 — 129;

1911 — 73.

Страна погрузилась в буржуазное болото, — столыпинская раздача земли крестьянам и жесткая, неумолимая борьба с терроризмом принесли свои плоды. Революция увяла, экономика оживилась, но помещики стали помаленьку терять доходную базу. «Ах, сударь! Мне задерживают деньги из деревни! Но долг за последнюю игру, я возвращу, клянусь честью!». И дворянская честь страдала. Это было очень противно. Поэтому Столыпина достали-таки в Киеве. Эсэр Богров (по совместительству — агент Охранного отделения) вошел по ментовскому пропуску в театр, где для царя и сопровождающих лиц давали оперу, и в антракте, на глазах у монарха расстрелял Столыпина. Опять у ГБ проявилась какая-то неискренность! Повесили Богрова быстро, чтоб не разболтал чего.

И Россия покатилась дальше.

Великая Война

Воевать России было незачем. Просто нельзя! И вот почему. Империя наша разрослась необъятно, вспухла, как на дрожжах. В ее теле зияли пустоты — пропущенные элементы развития. Поясню, что это такое. Любая система, чтобы расширяться качественно, не должна иметь недоразвитых (количественно) членов и органов. Вот, допустим, вы желаете освоить космическое пространство, а колбасы у вас невволю... Нет, плохой пример. Какая связь между союзовским носителем и колбасой? — только форма одинаковая, фаллическая. Неочевидная иллюстрация.

Возьмем по-другому. Вот, допустим, вы решили завести Интернет, а телефона, придуманного А.Г. Беллом в позапрошлом веке, у вас нету. Не телефонизирована ваша среда обитания. Какой Интернет у вас получится?

Но прогресса вы продолжаете хотеть. Тогда будьте добры вовремя осваивать (хотя бы воровать) все очередные достижения человечества, выпускать новые игрушки серийно, насыщать ими ваш рынок, всегда иметь новинку под рукой. Тогда, опираясь на достижение, можно идти дальше: набив рот колбасой, чавкать в микрофон: «Протяжка-1! Протяжка-2! Поехали!».

Так же и с государством, тем более с Империей.

Простое государство должно поэтапно решать задачи равномерного заселения своих земель, настройки бюрократического аппарата на мирный лад, кормежки населения, оптимизации доходов-расходов-налогов, создания «гражданского общества», защиты ресурсов и экологии, решения гуманитарных проблем, стабилизации валюты. Потом еще примерно миллион ухабов преодолевается в срок, и можно переходить к самому интересному — экспансии в новые края, захвату и освоению новых территорий, перевоспитанию неумытого туземного населения в чистых лояльных граждан.

Империя тоже должна расти несуетливо, — вовремя уничтожать конкурентов, оппонентов, иноверцев, военнопленных, сбалансированно формировать бюджет, — чтобы концлагеря строились впрок, чтобы армия имела настоящее оружие, чтобы народ тешил себя какой-нибудь пристойной верой, — в божественную сущность власти, например.

А Российская империя после Крымского поражения и двух предательств основной национальной идеи (»водружения православного креста над проливами», то есть, — Константинополь подобрать под себя) впала в самую неприятную фазу имперского развития — страх господень за целостность шкуры. То есть, должна была думать только об обороне до тех пор, пока ее граждане не овладеют искусством обходиться без колбасы.

В начале 20-го века японцы уже поучили нас этой истине, ан нет! — не помогло. Теперь в Европе волки готовились подраться, и нам надо было, поджав хвост, отговориться нестоянием луны в зените. Или откупиться чем-нибудь вторичным. НетЁ!.. (это не я матерюсь, это компьютер досадует, — у него клавиша «Ё» — рядом с восклицательным знаком оказалась)... Мы полезли в самую дряньЁ! — «исполнять союзнические обязательства»!

Ну, и получили.