Кривая империя. Книга 4

Темная наша церковь «завопила» (на этот раз это не мое словечко) со своих кафедр против страшного посягательства на волю божью. Просвещенные умы тоже опешили и засомневались. Но Екатерина переспорила даже Фридриха II — Великого-но-осторожного, и 12 октября 1768 года привила себе оспу.

Делал операцию выписанный из Англии доктор Димсдаль. Среди вакцинистов он был рекордсмен, имел только одну смерть на 6000 попыток.

Екатерина точно рассчитала придворные последствия. Повторились сцены инфицирования Руси православной бациллой, — в тот же день под царапалку Димсдаля наперегонки подставились все питерские дамы и кавалеры. Генерал-фельдцехмейстер граф Орлов, «подобно римскому богатырю» геройски привил себе оспу и наутро убыл на охоту по страшному снегопаду.

Через неделю царапнули и принца Павлика. Тут, я бы сказал, ... э-э, ... ну, кажется мне, что в этом случае система вероятностей, фатум, предестинация как раз дали сбой. Но об этом позже...

Сенат, естественно, разразился речами и разродился почетными званиями, 21 ноября было назначено ежегодным всероссийским праздником, семилетнему английскому «младенцу» Александру Маркоку, от которого была взята заразная материя для Императрицы, пожаловали русское дворянство, фамилия ему была изменена на более благозвучную — «Оспенный».

Димсдаль получил баронство, титулы действительного тайного советника и лейб-медика, еще и пенсию ему начислили — 500 английских фунтов в год.

Семилетняя Война

И сразу вспыхнула другая «эпидемия» — Турецкая война.

Собрали генералитет, решили вести войну наступательную, провозгласили цель: обеспечить России свободное судоходство по Средиземноморью; набрали рекрутов, напечатали «ассигнаций вместо денег». Ждали татарских и турецких атак по весне, но уже 15 января 1769 года 70-тысячный отряд Крым-Гирея перешел русскую границу, не смог взять нашего Елисаветграда и в обход двинул на Польшу — на соединение с мятежными конфедератами. Оттуда крымцы пошли за Днестр к турецкому султану, повезли ему в подарок пленных белых женщин.

Но это, — отштамповал Историк, — было последнее татарское нашествие на Русь!

Наши воевать подразучились, поэтому все лето топтались в Приднестровье. Царица приказала сменить главкома Голицина на Румянцева. Пока отставка добиралась на перекладных, Голицин взбодрился, разбил Молдаванджи-пашу 29 августа и еще раз — 6 сентября; 10 сентября взял Хотин и 18 убыл в Питер. Румянцев тут же вышиб турок из Ясс.

Визирь, командующий турецкой армией убрался за Дунай, наши наступали на Бухарест легко и весело. От скуки по дороге считали мертвых турецких лошадей. Насчитали 20000.

Бухарест тоже взяли, русская эскадра прошла проливы, Средиземное море и выплыла к Копенгагену. Тут уж и египетский бей прислал в Венецию посла для контакта с русскими против турок. Небось, хотел стать в очередь на освобождение древнеегипетской цивилизации, после Византии и Израиля, куда легко могли проследовать нахрапистые русские. А что? Константинополь, Антиохия, Иерусалим, Александрия — столицы православных патриархов — хорошо смотрелись бы в нашем имперском ожерелье!

Екатерина резвилась. Ей прислали трофейный кинжал, — она кокетливо писала главкому Второй армии графу Панину, что «хотела бы в прибавку к кинжалу иметь турецкого визиря, а то и самого султанского величества».

1770 год начался беспрепятственным взятием Азова и Таганрога. Турок там не оказалось. Но дальше все увязло в обычных русских мелочах. Эскадра Спиридова, летом вышедшая из Кронштадта на Копенгаген, ползла еле-еле, ее флагман, новейший корабль «Святослав» стал разваливаться по швам и вернулся с полдороги.

Русские оказались неважными моряками, об этом горестно докладывал посол в Копенгагене Философов: «По несчастию, наши мореплаватели в таком невежестве и в таком слабом порядке, что контр-адмирал весьма большие трудности в негодованиях, роптаниях и в беспрестанных ссылках от офицеров на регламент находит, а больше всего с огорчением видит, что желание большей части офицеров к возврату, а не к продолжению экспедиции клонится...».

Из 5000 личного состава эскадры заболели «поносами и флюсфиберами», «стали слабы», а то и попросту придурились 800 человек. Еда на судах оказалась нездоровой, свежего мяса и зелени не подавали. Адмирал впал в уныние, офицеры разболтались.

Выходило, что, хоть и потрачено на флот с петровского 1700 года более ста миллионов золотом, но по словам Императрицы у России как не было, так и нет ни флота, ни моряков! Пришлось латать корабли на ходу, обучать экипажи в походе, тренировать артиллеристов и морскую пехоту в бою, — с большими жертвами и малыми деньгами. Пробовали поставить новых русских моряков прямо от сохи и обмолота осеннего урожая под команду англичанина Эльфинстона, результат оказался тем же, что и у русского Спиридова. Два адмирала добрались до Черного моря, где насчитали у себя 500 больных и насмерть заспорили, кому под кем ходить.