Кривая линия (СИ)

  Отец у Славки - математик. Через две минуты приходит: "Веснушкин, ответь". Ещё через две: "Ты что там, уснул?" И сразу же: "Василиса Прекрасная, соблаговолите порадовать ответом бедного раба вашего", - и смайлик с высунутым язычком.

  Я даже улыбаюсь. Вдруг становится очень легко.

  "Василиса в печали. В пух и прах с отцом разругалась. Позвони, как гости уйдут", - поцелуйчик.

  Славка пишет незамедлительно: "Представь, что я рядом. Как сегодня в три часа ночи. Представил?"

  "Сволочь ты. Теперь мне ещё хуже".

  Славка молчит. Наверное, больше отвечать неудобно. Я отбрасываю телефон и беру планшет со стола. Посмотреть ролики в Ютюбе? Или сериал? Как вариант, можно ещё почитать что-нибудь. Кажется, неделю назад я попробовал Пруста - голова разболелась на второй странице. Ощущение, что автор сам запутался в своих философских умозаключениях. Хотя, конечно же, автор - гений. Это я просто жутко туп и примитивен. В итоге врубаю Джимми Фэллона. Сугубо чтобы отвлечься. Половины не слышу, половину не слушаю. Тыкаю всё подряд. Ближе к одиннадцати хлопают двери в ванную и спальню - девица остаётся на ночь. Шаги отца раздаются рядом с моей комнатой, но он не стучит и не заходит. Пусть так.

  Славка звонит в начале первого.

  - Ты как там?

  - В норме. Вы только закончили?

  - Да, - говорит она шёпотом. - Гости ушли, родители отдыхают, Митя режется в приставку, Эдичка курит на кухне. А я вот, с тобой разговариваю, - слышно, как она улыбается.

  Митя - это младший брат. Мы с ним друг к другу относимся скептически.

  Как же я хочу сейчас её губы. Те самые, которые улыбаются.

  - Что у вас с отцом произошло?

  - Как всегда. Он привёл деваху, я разозлился. Не хочу всё это рассусоливать, ладно?

  - Конечно, - Славка вздыхает. - Веснушкин. Я так соскучилась.

  Мы расстались днём, но я тоже ужасно по ней скучаю.

  - Я разговариваю, ты что, не видишь? Дверь закрой! - это уже не мне. - Паш, извини, Эдичка отвлёк. Вечно ему внимание нужно.

  И признание собственного превосходства.

  - Спать собираешься?

  - Если получится.

  - Я хотела тебе кое-что сказать... - она замолкает.

  - Что?

  - Ne r;veillez pas Dieu, il dort profond;ment, c"est moi son r;ve, - говорит Славка.

  Я чувствую, что она совсем не это хотела сказать.

  - Le r;veiller serait ma mort. Не троньте Бога, он заснул, а я живу в том сне. Проснётся он - и жизнь умрёт во мне, - здесь же переводит Славка.

  - Красиво. Кто это?

  - Кокто. А перевод - мой.

  - Любишь Кокто, - замечаю я.

  - Очень. Кстати, ты его "Красавицу и чудовище" смотрел?

  - Нет, а ты?

  - Тоже нет. Тогда вместе посмотрим.

  - Я хочу, чтобы ты сейчас была здесь, - говорю тихо.

  - Я уже завтра буду с тобой. Слушай, а давай одинаковые придём?

  - В тех алых рубашках?

  - Ну да, - Славка смеётся.

  Она однажды подарила мне алую шёлковую рубашку с голубым узором - просто так. К веснушкам подходит якобы. Я хохотал тогда. Потом оказалось, что у неё есть такая же.

  - Давай.

  - До завтра? - говорю и вдруг понимаю, как устал.

  День был слишком насыщенный.

  - До завтра, царевна, - я снова слышу её улыбку. - Держись там.

  ~ Глава 5. ~

  В университет я припираюсь в восемь утра. Выспался, называется. Первой пары нет. Проснулся в половине пятого, залил йогуртом хлопья, схомячил, помаялся ещё пару часов - и вышел из дома раньше, чем проснулся отец. Не хотелось с ним сталкиваться. Девица только один раз прошмыгнула мимо моей комнаты - туда и обратно. Как мышка. В семь позвонил Славке, чтобы она раньше приехала. Не сказать, чтобы она прыгала до потолка от моей идеи, но согласилась. Вот теперь я сижу у аудитории, жду её и размышляю, как быть с отцом. Уходить из дома невыгодно - работу придётся искать. Хотя и назвал отца дешёвкой, но свободные деньги ещё никому не мешали. С моей-то меркантильностью. Пару дней можно у Славки перекантоваться, а потом всё равно придётся идти на мировую. Задница, господа. Иногда противно даже в глаза отцу смотреть, а ведь умом я понимаю, что без него пропал бы.

  Славка приходит через полчаса сонная, зевает и смотрит недовольно. Но ластится.

  - Разбудил ни свет ни заря, - буркает она. - Эдичка ещё, наверное, десятый сон видит. Между прочим, я хотела с ним ехать. На машине.

  - Ну и оставалась бы дома, - язвлю.

  - Как бы ты здесь один... Всё-таки надел ту рубашку.

  - И ты.

  Славка улыбается.

  - С отцом больше не разговаривал?

  - Сбежал.

  - Трусиха, - перебирает пальцами по моей шее. - Что делать будешь?

  - Можно у тебя несколько дней побыть?

  В глазах у Славки загораются лукавые огоньки.

  - Думаю, можно. Только у нас пока Эдичка живёт, придётся тебе с этим смирится.

  - И что он у вас забыл, - вздыхаю я.

   - Он папин брат, - укоряет меня Славка. - И тусуется у нас, сколько хочет.

  В универе ранним утром - благодать. Никакой тебе толкучки, никакого гама и визга, никаких криков восторженных студенточек и тупого гогота. Пустые коридоры. Я лениво доковыриваю пальцем облупившуюся на стене краску, и ошмёток падает на пол. Помню, на первом курсе мы так расковыряли полстены в одной аудитории. Пятилетние. Славка прижимается ко мне, и моя рука ложится в её руку. Скоро здесь будет галдёж и проходной двор, но до этого ещё есть немного времени.