Кривое зеркало

— Лейтенант, выйдем покурить? – бросила она Ситникову, стоило наряду ввалиться в дом. Стас молча кивнул.

— Есть что добавить без лишних ушей? – поинтересовалась инспектор, глядя на звездное небо.

— Есть, но я сам до конца не понимаю, что произошло. В понедельник должен быть суд по удочерению девчонки. Подал заявление опекун, который нашел ее, и растил с рождения. Вчера ночью вот эти двое привезли ребенка. Их договор ты видела. У опекуна, что самое веселое, такой же. Заявительница по сегодняшнему вызову - мать девочки, лишенная родительских прав, она с полевых работ приехала и увидела, в каком состоянии ребенок.

— Н-да, весело тут у вас. Смотрю, чем глубже в район, тем чудней истории. Номер дела и время заседания дашь или самой пробить? Смотаюсь, пожалуй, в процесс.

— Диктуй телефон, скину. С малой что?

— Меня Ульяной зовут, можно без всяких отчеств. Записывай номер, - инспектор назвала свой номер. - А на счет мелкой не переживай, определю ее в социальный центр для несовершеннолетних, а после заседания решим. За тем, собственно, и еду. Разобраться надо, чего это городская администрация опекой разбрасывается, как супермаркет скидками. Заодно в материалы дела гляну, кто из местных слепых безногих ящериц бытовые условия проверял. Знаешь, я как-то целое семейство беспризорников отыскала. Три брата жили в подвале пятиэтажки, так у ребят там в разы чище было, чем в этом клоповнике.

Инспектор увезла спящую Яну с собой. Станислав собрал документы и отпустил дежурную группу. Глянул на Веронику и, мысленно себя ругая, на чем свет стоит, предложил:

— Нечего тебе тут оставаться. Поехали.

Дом свой Стас продал, но новые хозяева любезно разрешили пожить ему до отъезда в летней кухне.

— Располагайся на диване, а я за раскладушкой схожу, — бросил он Веронике и вышел в ночную прохладу. День был чудовищно тяжелым, хотелось помыться и рухнуть спать. Однако по возвращении его ждал очередной сюрприз. Вероника и ее странные представления о благодарности.

—Какого черта ты творишь?! Оденься немедленно! – прорычал Стас, пытаясь не пялиться на женскую грудь.

Вероника на мгновение опешила, но потом тьма затопила глаза.

— Нет, — упрямо произнесла она. – Я же вижу, что нравлюсь тебе. Смысл отказываться?

Станислав сглотнул и поднял, наконец, взгляд к ее глазам. В два шага преодолел расстояние, разделявшее их. И накинул на голые женские плечи покрывало.

— Я не буду считать и говорить, сколько раз я не отказался от тебя, Вероника, — процедил он сквозь зубы. – Я и сейчас не отказываюсь, но твоему предложению говорю «нет». Никакого секса из-за чувства вины или благодарности. Никакой любви напрокат. Никаких признаний после бутылки вина. Я вообще ни разу не психолог, Ника, но этот навоз в твоей душе надо разгрести. Поехали со мной, и мы сделаем это вместе. – Стас провел костяшками пальцев по ее щеке, растирая горячую слезу. – Я защищу тебя от всего мира. Просто захоти это.

Вероника отрицательно покачала головой. Как бы ей проще жилось на свете, согласись сейчас Стас заняться любовью. Она бы вновь почувствовала себя нужной. На обманчиво короткий миг, но все же. О каком «вместе» может идти речь, если он не хочет ее как женщину. Точнее, не так: хочет, но отказывается. И при этом зовет с собой. А еще говорят, что женщины не логичны!

— Зачем я нужна тебе? – глупые слова сами собой сорвались с губ, разметывая осколки гордости.

— Потому что я люблю тебя, дуру, вот зачем! – прорычал Станислав то, что намеревался никогда в жизни не произносить вслух.

— Брось, Стас. Я не заслужила, чтобы меня любили. Ты обещаешь защитить от всего мира, но не он пугает меня. Самое страшное чудовище живет внутри. От него не спрячешься, его не победишь снаружи. Ты подумал, что станет с нами через год или два? Со мной рядом не будет мира, я не подарю тебе семейный уют и кучу веселых детишек. Однажды ты устанешь сражаться на два фронта и сорвешься. Я не хочу тянуть тебя вниз. Молчи. Мы могли бы сейчас чудесно провести время. Но вместо этого ляжем спать каждый на своей кровати. А завтра утром я сотру твой номер и уеду в поля. Что будет дальше, не знаю, но уверена в одном: путь вниз или вверх я проделаю одна. Мне так проще. Не придется никого винить.

***

Утром следующего дня Вероника уехала. А участковый Станислав Ситников отпустил ее. Принял выбор и дал шанс пройти этот путь самой. Ведь не всякая дорога стелется ровным полотном, позволяющим идти, взявшись за руки. Порой тропа нашей жизни проложена сквозь горные хребты и отвесы без уступов. На такую вступаешь, мысленно оставляя все лишнее у подножья. Прощаясь не только с прошлым, но и с самим собой.