Кривозеркалье

Проектировка цеха приготовления известкового молока вызывала у меня тихий ужас. Отсутствие какой-либо рабочей площадки на растарочном бункере вызывало опасность свалиться вниз с десятиметровой высоты. Наличие тонкой ссыпной трубы из бункера в ёмкость, вызывало забивание этой самой трубы. И тогда требовалось залазить в бункер, при отсутствии рабочей площадки и лестницы. Отсутствие ловушки для мусора перед перекачивающим насосом, вызывало попадание различного мусора в циркуляционную магистраль. Отсутствие промывочных штуцеров для подключения шлангов с технической водой, вызывало невозможность промыть ту же самую циркуляционную магистраль и другие трубы известкового цеха. Оба насоса циркуляции заведены в одну магистраль, то есть при наличии проблем с магистралью смысла в резервном насосе нет. Какой толк от запасного насоса если у тебя всего одна линия подачи раствора и проблемы на линии. Тоже самое с дозирующими насосами на площадке измельчения. Они оба заведены в одну тонкую трубу. Наличие каких-либо промывочных штуцеров также отсутствует. Посредине циркуляционной известковой магистрали находится ответвление, уходящее вертикально вверх на агитатор отделения сорбции, и спускающееся обратно вниз – в основную магистраль. Это ответвление высотой метров десять предназначается для двух дозирующих насосов, расположенных на агитаторе сорбции. Всасы насосов врезаны в этот вертикальный участок магистрали, в самой его верхней точке. Наличие промывочных штуцеров для этих двух насосов также отсутствует. Ну и пневмо-клапан. Были и с ним проблемы. Наличие потока раствора извести в вертикальном участке магистрали вызывало неравномерную работу пневмо – клапана.

Я лично столкнулся со всеми описанными проблемами. И не единожды. В период времени называемый «пуск – наладка» реагентное отделение курировал молодой парень, только что из института. Как теоретик он был молодец, но на практике он не сталкивался со всей этой реагентной дребеденью. Все недочёты, оставленные нам подрядчиками-установщиками, он постигал вместе с нами. Основной проблемой было то, что мы не могли донести наши изыскания до руководства. Любимая их отговорка – «Всё по проекту!».

Недочёты были во всех отделениях фабрики. Службы механиков, электриков, КИПа, и АСУ ТП (автоматическая система управления техническим процессом) разрывались на части устраняя все эти недоделы. Реагентное отделение никого не волновало. На нас никогда не было времени. Стоило больших трудов чтобы начать вести какие-то работы в наших цехах. Время шло и вместе с ним длились наши муки.

8.

В ту пору, а речь идёт о 2016–2017 годах вроде как что-то стало налаживаться на нашей фабрике. По крайней мере появился рабочий режим. Распределилась работа среди сотрудников службы главного технолога, куда входило и реагентное отделение. Техника для завоза реагентики стала приезжать вовремя в одно и то же время, технологи разбились на смены, устаканились технологические параметры, начал появляться алгоритм действий в аварийных ситуациях. А они были.

Моим напарником был парень Саня Скоков. Лет на семь моложе меня, он обладал поставленной речью и чувством юмора. Работы он не боялся, но и не искал её. Саня устроился на этот завод, отработав перед этим аппаратчиком восемь лет на заводе в своём родном городе. По нему было видно сразу, что он технолог. Он увидел огрехи проектировки фабрики не с чужих слов, а в процессе работы на ней. Именно Саня настаивал на установке ловушек для мусора во всех наших цехах. И со временем нам их установили. Скажем так – он знал, что значит слово «процесс». Ещё Саня самостоятельно понял, что наши руководители тупы и безграмотны. Не потому, что ему это кто-то сказал, а потому что он смотрел на результаты деятельности наших боссов. Мы оба уважали фантастику и это объединяло нас. Как и то, что нас обоих считали за каких-то чудиков.

Нашими сменщиками по реагентным цехам были Черкисонский и Царёв. Стас Михайлов и Царь. Первый механик, второй строитель. Технологами их назвать при всём желании язык не поворачивался. Контакта между нами и ними не было никакого. Если с момента запуска завода мы все общались друг с другом и обсуждали рабочие моменты, то в описываемый период времени – мы просто терпели друг друга. Возникали конфликты. Как правило по причине того, что Стас Михайлов с умным видом городил чушь. К нему не было бы претензий, работай он молча. Но работать он не хотел. Черкисонского я считаю специалистом по перекладыванию работы на чужие плечи. Ещё он любил лезть в процесс, не понимая, что делает и о чём говорит. Своими самодурными выходками он портил мои настройки подачи растворов. Бывало и такое что мне очень хотелось настучать ему по лицу. Прямо очень сильно хотелось. Мы с Саней двигали свои темы, а Стас Михайлов с Царём – свои.