Кризис 19.11.2008

Однокурсники, занимавшиеся турфирмой, уже гоняли грузовые рейсы в Китай. Однокурсники, занимавшиеся водкой, переключились на обмен валюты. Абстрактная реклама «Менатепа» или «Микродина» сменилась ролевыми играми, раскрывавшими новые грани бизнеса: оказывается, делать деньги можно, ничего не делая. Мы сидим, а денежки идут. Куплю жене сапоги. Ну, вот мы и в «Хопре». Я понял: будущее за медийным бизнесом. База медийной компании, куда я попал по чистой случайности, находилась в съемной двухкомнатной квартире в Тушино. Там выпускалась рекламная газета, у которой был единственный рекламодатель (он же инвестор и акционер) — компания, торговавшая бытовой техникой. В попытках соблазнить читателей недорогими пластиковыми чайниками, газету пытались насытить ярким запоминающимся контентом — мне, например, был заказан репортаж о «Лавке смешных ужасов», где продавались конфеты с запахом говна и сувенир «Зубы тещи» в виде громко клацающей механической челюсти, — кажется, именно в этом помещении на Большой Никитской сейчас находится Лавка студии Артемия Лебедева, что еще раз наводит на мысль об иллюзорности всех перемен.

Тем не менее, бизнес шел по нарастающей: появились новые клиенты, завязалась история с рекламой в метро, как-то незаметно выросло полноценное рекламное агентство, мне было поручено заниматься пиаром в прессе. Эта тонкая сфера интересовала единственного клиента и с единственной целью — акционерное общество «Гермес Финанс» пыталось убедить все еще сомневающихся сограждан в том, как просто делать деньги из ничего. У АО было несколько козырей — во-первых, слово «гермес», вызывавшее ассоциации со знакомым еще по перестроечным «Огонькам» тюменским биржевиком Неверовым (в то время людей, которых воспевал перестроечный «Огонек», по инерции уважали). Во-вторых, пластиковые акции, которые полагалось обналичивать через банкомат — этот агрегат был еще в диковину, и фирменный, почти голливудский способ получения дивидендов внушал согражданам уверенность: уж здесь-то не нае... ут.

Мои функции в сфере пиар-обслуживания были просты: я развозил по редакциям конверты с деньгами. Гермесовское начальство решило не жалеть патронов: от каждого уважаемого печатного органа требовалось три публикации подряд, за каждую журналисту платили по утвержденной таксе. Если честный труженик пера отправлял горе-пиарщика в рекламный отдел — «Гермес» оплачивал рекламные площади, а сверх того все равно выдавал журналисту конверт. Отказались от конвертов лишь в двух редакциях — то были «Московские новости» и «Сегодня»; к сожалению, честность не помогла выжить в новой реальности ни тем, ни другим. Впрочем, тех, кто брал конверты, я тоже не осуждаю — то были святые люди, еще из советских редакций; возможно, им просто казалось, что теперь деньги, которые недавно обрели свойство исчезать, будут зарабатываться именно таким образом. Впоследствии мне объясняли, что единственным идиотом в этой истории был я: нормальный пиарщик выудил бы из конвертов как минимум половину, а еще лучше присвоил бы все — и развел бы журналистов на интерес, поскольку журналисты, что тогда, что сейчас, все же не до конца верят, что деньги должны зарабатываться именно так.

Через несколько месяцев руководители «Гермес-Финанса» скрылись от правосудия в Праге. В рекламных блоках на ТВ появились стиральные порошки и зубная паста. Мои однокурсники покупали аэропорт «Домодедово», придумывали страховые схемы, позволяющие уйти от налогов, приобретали хлебокомбинаты, налаживали фармацевтическое производство в Китае. Каждому в конце концов воздалось по вере его: если процесс исчезновения денег в никуда знаком всякому, то чудо их появления из ниоткуда — лишь тем, кто настроил свое сознание на нужную волну, превратил его в экселевскую таблицу, где непрерывно ведется учет дебета-кредита; чтобы обладать деньгами, нужно их доставать, добывать, рыскать по городу в поисках.

Недавно мне рассказали про знакомого, который в 99-м, на самом дне предыдущего кризиса, купил на приличную сумму акций «Сбербанка»; с тех пор они подорожали в 250 раз, надеюсь, знакомый успел выйти в кэш. Но что толку завидовать, если в 99-м он думал об акциях «Сбербанка» — а я в лучшем случае о новой пластинке «Мумий Тролля»?

Вразнос

Моя торговля

Дмитрий Данилов