Кризис 19.11.2008

Когда оборудование предельно изношено, продукция неконкурентоспособна, а токсические выбросы в атмосферу и Каму превышают все мыслимые ПДК в несколько раз и заставляют экологов кричать об «антропогенных изменениях» в среде — какие вопросы, радикальная реконструкция — единственный способ продлить жизнь легендарному комбинату. Руководители «Инвестлеспрома» торжественно объявили о планов громадье: создании первого в России производства легко-мелованной бумаги и, среди прочего, «новой композиции из березового и хвойного сульфатного волокна», заключили договор с финской и австрийской компаниями о поставке оборудования, стоимость контракта — 30 миллионов евро. В бизнес-плане, составленном в 2007 году, была предусмотрена постепенная ликвидация целлюлозно-варочного производства, переход на полуфабрикаты (работать на них и экологичней и значительно дешевле, чем на собственном сырье) и как следствие — сокращение от 600 до 1 000 человек. (И очень кстати — буквально осенью прошлого года уже городская прокуратура потребовала остановить варочное производство.) Рабочие напряглись, но не то чтобы до паники: сокращения — это «когда-то» и с «кем-то», не сейчас, и вообще вилами по воде, а сама же администрация декларировала волю к сохранению контингента.

Читаю газету «Камский бумажник» — ноябрь 2007 года, министр природных ресурсов Ю. Трутнев обещает рабочим ЦБК светлые инвестиционные дали и специально оговаривает: «Мы говорили с руководством предприятия о процессе увольнения и договорились, что в самое ближайшее время на совете директоров этот вопрос по возможности будет снят. Надо развивать производство и инвестировать, а не увольнять людей. Мы постараемся сделать все, чтобы сокращений на предприятии не было».

III.

Но вот 22 августа нынешнего года, выступая перед рабочими на конференции, директор ЦБК Григорий Бандовский делится печалью: убытки за полгода — 228 миллионов рублей. А что делать, если энергоносители за год подорожали на 22 процента, а химикаты — от 17 процентов до — держитесь крепче — 1 600? Тысяча шестьсот процентов — это, например, сера, в прошлом году она стоила 690 руб. за тонну, а всего через полгода — уже 12 тысяч. В итоге продукция уходила по цене, которая была на 25 процентов ниже себестоимости! Впрочем, эти убытки плановые, но если так пойдет дальше, весь проект реконструкции будет сорван, сообщил Бандовский, — и объявил о приостановке производства с сохранением 2/3 зарплаты и о том, что сокращения все-таки будут. Сколько человек, как скоро — пока не можем точно сказать.

Тогда, на собрании, люди спрашивали: куда мы теперь? кому нужны? — и Наталья Ефимовна Резухина, директор Центра занятости, отвечала: никого не бросим! Есть четыре программы, по которым можно получить новую специальность, две тысячи вакансий, даже Гознаку нужны рабочие. Спрашивали: а с городом-то что будет? Отвечали: не волнуйтесь, товарищи, логистический центр запускается, окружная дорога требует кадров, и вообще — «прогнозируется экономический рост Краснокамска».

Был август — уже веяло, но еще не ударило.

Потом-то, конечно, все беспощадно прояснилось. Сперва объявили о сокращении 238 человек, думали — обойдется этим. Не обошлось. Трудовому коллективу надлежит сократиться на 40 процентов. Экономически активному населению района — на 10 процентов.

Часть рабочих уже ушла «по соглашению сторон», в нем есть своя выгода — четыре оклада, отпускные. Часть ждет сокращения. Поименных списков, как сказал мне Сингилеев, пока еще нет, — и хотя устно все предупреждены, для кого-то увольнение станет ужасной неожиданностью.

IV.

Краснокамск живет в режиме дальнего пригорода: до Перми — 40 минут на автобусе. Собственно, близость Перми, с одной стороны, задает какой-никакой уровень жизни (средняя зарплата в городе — 10-12 тысяч, это больше, чем на севере области), с другой — вытягивает, как труба, лучшие кадры. Часть горожан считает Краснокамск окраиной пермской агломерации, другая, напротив, настаивает на городской отдельности и самости. Амбиции мегаполиса прекрасно вписываются в райцентровский уклад: в картинной галерее экспонируют Юнгхайма, в доме культуры — органный концерт, свежевыстроенный оздоровительный комплекс слепит глаза хайтековским синим стеклом, магазины изобильны и нарядны. При этом 55-тысячный Краснокамск удерживает одно из первых мест в области по количеству ВИЧ-инфицированных, на улицах чавкает непролазная грязь, бугристый асфальт режет ботинки, а на стене полулюкса единственной городской гостиницы лежит, отдохновенно раскинув холмы и пажити, удовлетворенная блондинка с черным лобком (холст, масло, багет). В шесть вечера — тьма, время ночь. «Что ж вы хотите, какие еще тротуары, — насмешливо говорит собеседница, — если за год у нас было 55 праздников? Главу города, Чечеткина, переизбрали на второй срок, он такой красивенький, дамам нравится. Одна старушка поцеловала ему руку...» — «Смутился?» — «Да нисколько! Отечески так погладил ее по голове...»