Кризис

Кр: Ну, мы могли бы это сделать, но, думаю, Вы почувствовали, и, думаю, мы говорим, учитывая, что это было бы слишком просто. Но я считаю, что если израильтяне остановятся на этой линии, своего рода узаконенной законодательно ситуации, которую мы с Вами обсуждали пару дней назад, то она будет слегка отставать от хода событий. Потому что, как мы полагали, ситуация будет колебаться либо в одну сторону, либо в другую.

К: Верно.

Кр: Но если они это сделают, то я имею в виду, что это избавляет от необходимости самоограничения, что они и делают, и в некотором смысле усложняет западную дипломатию. Я имею в виду в отношении арабов.

К: Я согласен с этим.

Кр: Это все еще вопрос попытки выбора той или иной вероятности и есть ли у нас какие-либо идеи. Заметьте, я не уехал в Лондон. Если у нас есть какие-либо идеи на этот счет, это может произойти довольно неожиданно, и мы должны извлечь из этого выгоду из отношений с арабским миром и всеми остальными.

К: Ваши сотрудники удивлены таким ходом боевых действий?

Кр: Нет. Они идут намного медленнее, чем, как я думаю, мы ожидали.

К: Мы тоже.

Кр: Это единственный элемент неожиданности.

К: Но это две большие разницы.

Кр: Да, но это также дает нам небольшую возможность сообразить, что нам следует делать дальше.

…

Поскольку все лица, принимающие решения, находились в Вашингтоне и не было цейтнота во времени, большинство обсуждений велось на личных встречах, а не по телефону.

Решение о дополнительных поставках включало три вопроса: а) способ доставки; б) отношения с арабским миром; c) политические рамки в свете изменившейся военной ситуации.

На 9 октября никаких вопросов по способу доставки еще не возникало. Предполагалось, что израильские коммерческие авиалинии могут забрать расходные материалы, а остальное может быть доставлено после прекращения огня, как и обещал президент.

Что касается реакции арабов, то между Израилем и США возникла разница во взглядах на перспективы развития ситуации. Израиль предпочитал самые нарочито показные средства доставки. Все американские политики были согласны с тем, что мы должны сделать все возможное, чтобы предотвратить конфронтацию с арабским миром, особенно с умеренными из них, хотя и не настолько, чтобы нанести ущерб американским стратегическим интересам. Мы стремились придать Израилю уверенность и возможность пережить последующие несколько решающих дней, когда исход будет зависеть как от уверенности Израиля в своих силах, так и от наличия у него оружия. Но мы также стремились к неафишированию метода пополнения запасов; мы осознавали необходимость сохранить американское положение в арабском мире.

С этой целью я ответил на другое послание Исмаила от имени Садата, которое прибыло утром 9 октября и в котором была выражена признательность за «добрые намерения» правительства США. Я подчеркнул, что Соединенные Штаты «теперь ясно понимают позицию Египта в отношении мирного урегулирования». В этом духе Соединенные Штаты «желают подтвердить свою готовность провести срочные консультации с заинтересованными сторонами для достижения справедливого мирного урегулирования на Ближнем Востоке. В условиях подобных проблем важно помнить об этой долгосрочной перспективе и избегать конфронтации и ожесточенных споров, в то время как мы стремимся разрешить нынешний кризис…».

Самой сложной проблемой была дипломатическая стратегия, которая развивалась вокруг вопроса о прекращении огня. Предыдущие арабо-израильские войны в 1948 и 1967 годах закончились установлением при поддержке Соединенных Штатов режима прекращения огня на момент расположения боевых сил сторон. К четвертому дню войны такого шага еще не было предложено. Более того, Совет Безопасности Организации Объединенных Наций занялся этим вопросом самым бессистемным образом. Соединенные Штаты призвали к встрече по символическим причинам, но не настаивали на резолюции, чтобы дать Израилю шанс восстановить статус-кво анте беллум. Мы были готовы – в первые дни войны – наложить вето на резолюцию, призывающую к прекращению огня на момент расположения боевых сил противника. Но когда война превратилась в войну на истощение, такая позиция не могла сохраняться бесконечно.

Арабские государства под впечатлением от первых успехов не просили прекращения огня для того, чтобы расширить свои завоевания. Израиль не добивался принятия резолюции, чтобы сохранить возможность решительной победы. Советский Союз стоял в стороне, не желая отделяться от своих арабских союзников, но испытывая беспокойство из-за предупреждений о неизбежной победе Израиля, полученных от Соединенных Штатов, а также опасаясь поставить под угрозу свои отношения с Соединенными Штатами.