Кризис и Власть. Том I. Лестница в небо

Теоретик. Еще бы не велик, Китай уже третье тысячелетие живет с этой «линейкой»![379] Но вот о реальном устройстве Власти «мандат Неба» сообщает даже меньше, чем ничего. Он дезориентирует правителя, создавая иллюзию незаменимости, и смещает фокус внимания историка с состава и сил противоборствующих группировок на всяческие знамения и знаки. Зато «мандат Неба» отлично обосновывает покорность любой существующей власти («Всякая власть — от Бога») и стремление держаться подальше от властных разборок («Небо решает, не я»), для чего, собственно, и был придуман. Как мы увидим в дальнейшем, даже среди выдающихся философов мало кто избежал искушения представить современную ему Власть в качестве абсолютного идеала[380]. Ведь в противном случае правитель всегда мог предъявить свой «мандат Неба» в лице конвоиров.

Читатель. Ну, если все изобретения в теории Власти такие, то невелика им цена. Как самого себя похвалить, уже захватив Власть, любой может придумать — что вы, кстати, сами же и признали. Но вы упомянули еще и некие открытия. Чем они отличаются от изобретений и что же такого открыли во Власти древние китайцы?

Теоретик. Поясню разницу на примере из близкой нам области — военного дела. Собрав большое количество людей и дав им холодное оружие, невозможно не совершить открытия: солдат, находящийся в строю, защищен лучше, чем оставшийся в одиночестве. Таково объективное, ни от кого не зависящее устройство нашего мира; в каком бы времени и какой бы стране ни находился военачальник, первое, чему он учит солдат, — держать строй. Но какой именно строй? И вот тут требуются изобретения: кто-то строится в фаланги, кто-то в каре, другие предпочитают «клин» или «свинью».

Зная некое свойство окружающего нас мира, можно создать на его основе множество разных изобретений; но сначала это свойство нужно открыть. Некоторые свойства (битва в строю) достаточно очевидны; но многие другие запрятаны в нагромождении отдельных фактов, и обнаружить их весьма непросто. Так что вы правы, когда скептически относитесь к изобретениям: открытия намного важнее. Зная устройство Власти, можно легко изобретать все новые способы этим устройством пользоваться. А вот знание самих изобретений без понимания, как и почему они работают, ограничено: даже самый эффективный прием срабатывает не всегда, а только в определенных ситуациях.

Открытие, совершенное древними китайцами в науке о Власти, больше похоже на сражение в строю, нежели на какой-нибудь бозон Хиггса. Оно достаточно очевидно и многократно заново описывалось другими исследователями, но вместе с тем оно столь же фундаментально, как и закон всемирного тяготения. Формулировка этого открытия в «Искусстве войны» лаконична, как и большинство древнекитайских мудростей: «Война — это путь обмана». Все мы сотни раз ее встречали и относимся к ней примерно как к фразе «Волга впадает в Каспийское море»; поэтому потратим немного времени, чтобы раскрыть смысл этой формулировки, обычно пропускаемый мимо ушей.

Почему на войне так важен именно обман? Почему не муштра, новые вооружения, логистика — все то, что позволяет сделать армию более сильной? Потому, что в условиях Древнего Китая (аграрная страна с сухопутными линиями снабжения) сражающиеся стороны находились в этом отношении в равных условиях: оружие, выучка войск, используемый транспорт были одинаковыми. Начиная с какого-то уровня дальнейшее улучшение армии оказывалось невозможным. Итог сражения двух примерно равных армий известен — пиррова победа, военная катастрофа для обеих сторон. Единственный способ одержать настоящую победу заключался в том, чтобы напасть на ослабленного противника — не ожидающего удара, разделившего свои войска или вовлеченного в войну на два фронта. Но противник ведь не дурак и не будет себя ослаблять. Или будет?

Практика войн в Древнем Китае наглядно показала, что все-таки будет. Выдающиеся полководцы побеждали гораздо чаще, чем бездарные, и вовсе не по причине многочисленности их армий. Слабым местом бездарных полководцев оказывались их собственные решения, принятые под влиянием ошибочных представлений о ситуации. Раз за разом они теряли врага из виду, разделяли свои силы или втягивались в войну на два фронта. Не потому, что не знали об опасности таких действий, а потому, что считали их ситуационно оправданными. Потому, что действовали исходя из имеющейся у них ошибочной информации.