Кризис и Власть. Том I. Лестница в небо

Дезинформация вражеского полководца всегда намного дешевле (хотя и требует немалых усилий), нежели удвоение собственной армии. И когда по результатам сотен сражений китайским полководцам стало понятно, что обман работает, он сделался основным средством ведения войны. Шпионы, двойные шпионы, распускание слухов, обманные маневры — вот чем большую часть времени должен был заниматься настоящий китайский стратег. Вся эта деятельность имела смысл только потому, что в ее основе лежало объективное свойство Власти: решения во властной группировке принимает один человек, и принимает он их на основе имеющейся у него информации, которая может быть неверна и может быть целенаправленно сделана неверной.

Решения сюзеренов могут быть ошибочны, и есть способы сделать их ошибочными — вот какую особенность Власти впервые открыли и подробно описали древние китайцы. Выраженное в двух словах, это открытие осталось бы совершенно незамеченным (ну да, обман часто полезен, кто же этого не знает); заслуга китайских авторов состоит в том, что они проиллюстрировали свое открытие громадным числом сделанных на его основе изобретений.

Вот и пришла пора сказать похвальное слово изобретениям. Начнем с исторического анекдота, обнаруженного Харро фон Зенгером в предисловии к одной арабской книге:

Мухаммед Али, или Али-бей аль-Кабир (1728–1773), мамлюкский правитель Египта, в свое время заказал перевод сочинения Макиавелли «Государь» (Il Principe) на арабский язык. Когда первые две главы были переведены, Мухаммед Али начал читать перевод. Прочтя главу, он воскликнул: «Я знаю гораздо больше хитростей, чем этот европейский эмир!»[381] И немедленно повелел прекратить перевод Макиавелли [Зенгер, 2004, т. 2].

Книга Макиавелли содержит много открытий, но мало изобретений (конкретных примеров интриг и хитростей, применяемых в борьбе за власть). Для практически мыслящего человека принципы Макиавелли (вроде «опираться на страх, а не на любовь») звучат столь же абстрактно, как и «война — путь обмана». Ну да, полезно обманывать, полезно внушать страх, но как это делать? Не рассказываете на конкретных примерах — так, наверное, и сами не знаете?

В отличие от Макиавелли китайская литература о Власти посвящена как раз конкретным примерам, благо сама жизнь порождала их в изобилии. В период Весен и осеней (с 770 по 476 г. до н. э.) в Китае враждовали между собой примерно 140 государств. К последовавшей за ним эпохе Сражающихся царств (с 475 по 221 г. до н. э.) из них уцелело только семь, но это лишь увеличило число и кровопролитность последующих войн. Века непрерывных сражений за полное господство над Китаем[382] содержали тысячи примеров военных хитростей и политических интриг, и сотни из них были перенесены на бумагу[383].

Весь этот громадный материал до конца XX века был мало известен на Западе, да и в самом Китае существовал в виде множества разрозненных текстов. К счастью для нас, в 1972 году Харро фон Зенгер, будучи аспирантом права на Тайване, услышал фразу: «Тридцать шестая стратагема самая лучшая — спастись бегством». Он пожелал разузнать, каковы же остальные тридцать пять. Сразу ответить на этот вопрос знакомые ему китайцы не смогли, интерес Зенгера перерос в исследовательскую работу, которая спустя пятнадцать лет воплотилась в тысячестраничную книгу [Зенгер, 2004]. «Стратагемы» Зенгера — настоящая энциклопедия приемов интриги, и если вы, уважаемый читатель, предпочитаете общим рассуждениям конкретные примеры — лучшей книги вам не найти.

Что же изобрели древние китайцы, тысячелетиями сражаясь друг с другом за власть? Пройдемся по оглавлению зенгеровской энциклопедии, чтобы составить общее представление о характере этих изобретений. Вот первая группа стратагем, смысл которых (как мы надеемся) понятен из одних названий. «Осадить Вэй, чтобы спасти Чжао» (2)[384], «В покое ждать утомленного врага» (4), «Грабить во время пожара» (5), «Сманить тигра с горы на равнину» (15), «Чтобы поймать разбойников, надо поймать главаря» (18), «Вытаскивать хворост из-под котла» (19), «Подменить колонны, не передвигая дома» (25). За всеми этими цветастыми названиями[385] скрывается, по сути, один и тот же прием — воспользоваться слабым местом противника. Если мы знаем такое место (вот он, пожар, уже горит) — нужно бить, если не знаем — создавать (подменять колонны). Но так ли просто узнать о слабостях противника (не говоря уже о выкрадывании колонн из его дома)? Можно с уверенностью сказать, что нет: подобно стадным животным[386], человек Власти скорее умрет, чем покажет свои уязвимые места. Попытка выманить опытного противника «с горы» обычно натыкается на встречное, и зачастую более убедительное, приглашение на эту самую гору. Удар в слабое место действительно решает исход сражения, но в реальных ситуациях таких мест у противника, как правило, не видно.