Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках

Вскоре после выигрыша дела Black Тот в 1939 году, Макклой получил приглашение присоединиться еще к одному клубу. Со времен своего основания в 1921 году Совет по международным отношениям постепенно превратился в площадку для регулярных встреч внутреннего круга истеблишмента. Причина этого была совершенно ясна: по мере расширения американских интересов за рубежом влиятельные люди в финансовом секторе осознавали необходимость хорошо разбираться в международных отношениях [Isaacson, Thomas, 2013].

К тому времени совет[324] был всерьез озабочен не столько приближавшейся мировой войной, сколько официальной позицией администрации Рузвельта, все еще успешно притворявшегося «изоляционистом». Военным министром (Secretaty of War) в это время был ярый изоляционист Гарри Вудринг, поэтому ближайшей задачей совета стала его замена на своего человека. Весной-летом 1940 года совет провел сложную интригу, фактически предложив Рузвельту номинацию слабого республиканского кандидата Уэнделла Уилки в обмен на назначение военным министром республиканца Гарри Стимсона, работавшего в этой должности еще до Первой мировой. Рузвельт оценил перспективу «кабинета национального единства» и отправил Вудринга в отставку. Заняв кабинет в июле 1940 года, Стимсон пригласил в свою команду Макклоя — для начала в качество консультанта по немецкому шпионажу. Уже через полгода Макклой занял должность помощника секретаря (де-факто — первого заместителя) и взял под контроль всю военную политику США.

Роберт Ловетт пришел к работе в военном министерстве более сложным путем. Вернувшись в США осенью 1940-го, он решил[325] оценить способность американской промышленности к производству нужного для мировой войны количества самолетов[326] и проехался (за свой счет) по крупнейшим заводам. Результат поездки (как нетрудно догадаться, неутешительный) Ловетт отразил в меморандуме, который показал своему другу Форрестолу[327], тот, в свою очередь, незамедлительно переправил его Стимсону, а Стимсон столь же незамедлительно позвал Ловетта в министерство. Ловетт был настолько обеспокоен сложившейся ситуацией (с 20 самолетами в год вместо 2000 мировую войну не выиграть), что, несмотря на скептицизм в отношении госслужбы, согласился. Так Макклой и Ловетт оказались в одной команде, занимавшейся крупным проектом — созданием «арсенала демократии»[328] (те самые 170 млрд долларов военных заказов).

Команда другого крупного проекта — ленд-лиза (50 млрд долларов помощи союзникам США) — сложилась как бы и вовсе случайно. На фоне предвыборных дискуссий 1940 года — помогать Англии в войне с Германией или держать нейтралитет? — Дин Ачесон[329] выступил с юридической статьей, обосновывающей право Рузвельта передавать Англии вооружения без одобрения конгресса. Статья сработала — помощь Англии была оказана, а Дин Ачесон в феврале 1941-го стал помощником госсекретаря по экономическим делам. Тогда же Аверелл Гарриман, воспользовавшись старым (еще с 1933 года) знакомством с Гарри Гопкинсом, сумел предложить Рузвельту свои услуги в качестве переговорщика с Великобританией. Когда и марта 1941 года Рузвельт подписал принятый Конгрессом Закон о ленд-лизе, Ачесон уже готов был распределять средства, заседая в Госдепе, а Гарриман — контактируя с главным на тот момент их получателем, Черчиллем.

Четверо старых знакомых оказались у руля крупнейших в истории человечества денежных потоков. Но куда более важными факторами, обеспечившими дальнейшую сплоченность, были количество и масштаб проблем, с которыми «мудрецы» столкнулись в течение следующих четырех лет. Макклой лично принял такие решения, как интернирование всех японцев на территории США и создание стратегической военной разведки (будущего ЦРУ). Ловетт обеспечил создание «арсенала демократии» и организовал логистику ВВС США с помощью своих «чудо-парней» во главе с Макнамарой. Ачесон воплотил в жизнь программы ленд-лиза сначала для Англии, а затем и для СССР, а в 1944 году принял участие в Бреттон-Вудской конференции, заложив основы всей послевоенной мировой экономики. Наконец, Гарриман организовал реальный военный союз США и Великобритании, после чего с 1942 года обеспечивал взаимодействие с СССР, терпеливо объясняя Сталину, почему союзники так тянут со вторым фронтом. На Ялтинской конференции в феврале 1945-го вопросы послевоенного устройства мира обсуждали Рузвельт, Гарриман и Болен (с американской стороны) и Сталин, Молотов и переводчик Павлов (с советской).