Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках

Большинство кандидатов [в Палату представителей] в 1940 году могли провести успешную кампанию менее чем за 5000 долларов. В крупных городах, таких как Нью-Йорк, стоимость была выше, но во многих местах по стране хватило бы и 2000 долларов. Тем не менее найти 2000 долларов для большинства демократов из Палаты представителей было непросто. Традиционно партия получала средства от крупных компаний, поддерживавших выборы президента и Конгресса. Но введение прогрессивного налога, налогов на дарение и наследство в 1930-е годы сократило число спонсоров, а закон Хетча 1940 года ограничил объем средств от одного лица 5000 долларов. Республиканцы решили эту проблему, наняв профессиональных сборщиков пожертвований, и создали подушку безопасности к выборам 1940 года. У демократов сбор средств проходил практически стихийно, деньги собирали разные лица, действовавшие независимо от Национального комитета партии [Dallek, 1992, р. 41].

Как мы уже знаем из главы про Рузвельта, даже на пике его «диктаторского» правления Демократическая партия оставалась партией отдельных демократов, то есть сенаторов, конгрессменов и губернаторов, имевших собственное мнение насчет предлагаемых Рузвельтом законов. Даже в годы войны демократы не отличались единством (Трумэн был выбран вице-президентом вопреки желанию Рузвельта), а уж после победы и вовсе пошли вразнос. В 1946 году демократы[337] проиграли выборы в Конгресс, впервые с 1932 года лишившись большинства в обеих палатах. На президентских выборах 1948 года Демпартия раскололась сразу на три части — из нее ушли как левые либералы, восстановившие Прогрессивную партию под предводительством Уоллеса, так и южные консерваторы, создавшие Демократическую партию прав штатов («диксикраты»). На съезде 1952 года за номинацию в президенты боролись три равнозначных кандидата — сенаторы Кефауэр и Рассел и губернатор Стивенсон; авторитет Трумэна к этому времени упал настолько, что его протеже Гарриман не вошел даже в первую тройку.

Практик. Это как раз к вопросу об интересах вассалов: сюзерен не может идти на «верхние» договоренности, если они сильно зажимают интересы его главных вассалов (напомню, Стив Джобс в истории, описанной нами в начале «Лестницы в небо», уже не был сюзереном для части своих бывших вассалов, даже если сам это понимал не до конца). Собственно, главной проблемой «мудрецов» после смерти Рузвельта стало то, что они не сумели удержать своих же вассалов от борьбы за права. И пришлось на время (президентства Эйзенхауэра) отойти в тень и консолидировать свои властные группировки.

Теоретик. Подобная раздробленность в значительной степени поддерживалась правящим статусом Демократической партии. Идеология «Нового курса», четырежды приведшая к победе Рузвельта, долгие годы сохраняла популярность среди избирателей, выгодно отличаясь от твердолобой позиции республиканцев (сокращение налогов, бюджета, а значит, и социальных программ, с которых кормилась критическая масса избирателей). В результате для победы на местных выборах достаточно было просто быть демократом и суметь самостоятельно собрать средства; роль Национального комитета сводилась к организации президентских кампаний.

Читатель. Получается, что этот громадный ресурс так никто и не прибрал к рукам?

Теоретик. На начало 1950-х — никто, но ситуация вскоре изменилась. Уже знакомый нам по первой книге Линдон Джонсон, начавший свою политическую карьеру с помощника конгрессмена в 1919 году, в 1937-м сам стал конгрессменом от Техаса, а в 1949-м — выиграл выборы в Сенат. Имея за плечами 30 лет опыта политических интриг, он начал объединять сенаторов-демократов под своим неформальным руководством, действуя в точности, как написано в «Лестнице в небо»[338]: