Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках

Как видите, после беседы с «другом в правительстве» Вудворд уже знал, что ему думать: двадцатилетняя работа Ханта на ЦРУ была проигнорирована, а вот сотрудничество с Белым домом в качестве консультанта — вынесено в заголовок статьи.

Практик. Мы уже не первый раз замечаем, что случайных борцов за справедливость вокруг Власти не бывает — если кто-то что-то пишет, то это согласовано и утверждено какими-то людьми Власти.

Теоретик. Наверное, к этому моменту вы уже поняли, кем был этот «друг в правительстве»: конечно же, знаменитой Глубокой Глоткой, анонимным[637] источником Вудворда и Бернштейна, фактически направлявшим все их «журналистское» расследование. С момента, когда Глубокая Глотка взял ход событий в свои руки, работа лично Вудворда и всего журналистского коллектива Post сосредоточилась на единственной цели: доказать причастность окружения Никсона и его лично к уголовному преступлению, достаточному для объявления импичмента.

Разумеется, такая целенаправленная кампания не могла быть инициативой человека уровня Вудворда или даже его начальника Сассмана:

Уотергейтское расследование было в прямом смысле операцией Брэдли[638]… Брэдли и репортеры уже с того момента, как Глубокая Глотка через два дня после взлома подтвердил Бобу Вудворду важнейший факт, что Говард Хант был связан с Белым домом, знали, что след приведет их к президенту [Sussman, 2010].

Сделать из краткого совета Глубокой Глотки «можно публиковать историю о записных книжках» вывод о причастности к делу самого Никсона можно было лишь в одном случае: если у Брэдли уже была какая-то информация о его «грязных делишках». Но даже с такими сведениями фактическое объявление войны действующему президенту США[639] требовало чего-то большего, чем поддержка единственного информатора, даже если его кличка — Глубокая Глотка.

Джон Митчелл[640] сказал Бернштейну, что Кэти Грэм «обнаружит свои титьки в прессе для отжима жира», если Бернштейн напишет статью о связях Митчелла [с Уотергейтом]… [Кэтрин Грэм] продолжала [публикации] в течение целого года, до весны 1973-го, когда Сенат сформировал комитет Эрвина по расследованию Уотергейта… и еще год с меньшим риском, пока Судебный комитет Палаты представителей не принял три пункта об импичменте… Она продолжала их, зная, что вся кампания в значительной степени зависит от человека с кодовым именем Глубокая Глотка, публикуя информацию которого, газета шла на серьезный риск — и никогда, как бы это ни было неправдоподобно, не интересуясь его настоящим именем [Sussman, 2010].

На наш взгляд, не интересоваться именем человека, «в значительной степени» определяющего такую масштабную кампанию, можно только тогда, когда он вообще ничего в кампании не определяет, а просто служит собирательным образом для целой армии информаторов. Но посмотрим, как развивались события дальше — вдруг и в самом деле Глубокая Глотка был настолько важной персоной, как это следует из официальной истории Уотергейта?

Начнем с того, что Брэдли и Грэм были не единственными персонами, уверенными, что «след приведет к президенту». Упоминавшийся нами Джеймс Калифано уже вечером в воскресенье, 18 июня, решил подать от лица своего клиента, Национального комитета Демпартии, гражданский иск на i млн долларов против никсоновского Комитета по переизбранию президента — за незаконное вторжение и порчу имущества. На следующий день на пресс-конференции Калифано и руководитель Демпартии О’Брайен официально объявили об иске — хотя на этот момент никаких доказательств причастности к делу CRP даже не просматривалось.