Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Гбаки и его спутник, не владевшие наречием кисси, разговаривали с жителями деревни через переводчика. Через переводчика они говорили: «Поймите, ведь Эбола где-то рядом с вами. Пожалуйста, отнеситесь к этому серьезно». Они убеждали жителей деревни, что, если у кого-нибудь обнаружатся подобные симптомы, нужно немедленно отправляться в ближайшую сельскую больницу, которая находится в городе Коинду. Руководитель больницы поддерживает связь с Хумарром Ханом и, обнаружив что-то похожее на Эболу, немедленно сообщит об этом.

Майкл Гбаки и его спутники вернулись в Кенему 8 мая, уверенные в том, целительница Мениндор умерла совсем недавно. На самом деле она скончалась ровно за месяц до того, 8 апреля. После ее похорон штамм Макона распространялся почти целый месяц, но все еще оставался незамеченным. Такое впечатление, что жители деревни знали об Эболе, но, возможно, не хотели раскрывать своей осведомленности из страха перед карантинным лагерем. Таким образом, Майкл Гбаки и его группа подошли вплотную к штамму Макона, но ему удалось ускользнуть от них.

К третьей неделе мая вспышка как будто прекратилась. За все время вспышки в Западной Африке было отмечено 258 случаев установленного или предполагаемого заболевания Эболой. Эбола-Заир проявилась точно так же, как и во всех предыдущих вспышках: пара сотен человек заразилась, а потом вирус унялся под нажимом борцов с эпидемией. Всемирная организация здравоохранения готовила сообщение об окончании вспышки; его намеревались обнародовать в конце мая. «Врачи без границ» уже планировали сворачивание карантинных пунктов и вывоз персонала по домам.

В это время в Западной Африке заканчивался сухой сезон. В Кенеме дожди обычно начинаются в последних числах мая. Но в 2014 г. май уже подходил к концу, а небо оставалось голубым и безоблачным. Дни шли за днями, и в горячем сухом воздухе появлялось нечто необычное, тревожное. Небо казалось гладкой голубой бездной, пустоту которой нарушали только кажущиеся снизу крохотными белые цапли, плывущие высоко над землей. Местные предания утверждали, что цапли — это стражи, наблюдающие с высоты за землей и защищающие всех прочих животных: коров, коз, крокодилов, ящериц, даже змей. Лишь на мух не распространяется их покровительство. Мухи слишком мелки и их слишком много для того, чтобы цапли могли уследить за каждой из них. Отсюда следовало, что мухам приходится самим заботиться о себе, и они хорошо справляются с этим. По ночам, когда в городе наступала тишина, в черном безоблачном небе сияли экваториальные звезды да на юго-западе сверкали зарницы, извещавшие о приближающейся буре. После многих месяцев жары, неба цвета львиной шкуры, дыма горящих полей, висевшего в воздухе и смешивавшегося с пылью, которую ветры несли из Сахары, люди вожделели дождя. Они ждали штормов, которые исхлещут мир и сделают его изумрудно-зеленым, они мечтали услышать журчание воды, переливающейся через края канав, тянущихся вдоль улиц, и вымывающей грязь из города.

КЕНЕМА

20 мая

Сезон дождей приближался, Эбола не давала о себе знать, а Лина Мозес, американский биолог, консультировавшая группу эпидемиологической разведки Кенемской больницы, все сильнее скучала по дому, маленькому домику в Новом Орлеане, где ее ждали муж, художник Арон Белка, и две маленькие дочурки. Она жила в Кенеме уже несколько месяцев, и страшно тосковала по ним. Зайдя к Хану в офис Программы Ласса, она сообщила ему о своем отъезде.

«Очень жаль, что вы не останетесь подольше», — сказал ей Хан и признался, что все еще тревожится по поводу Эболы. Вирус в Гвинее не мог полностью исчезнуть и был вполне способен пересечь реку. Как только в Сьерра-Леоне обнаружится хоть один случай Эболы, придется начать интенсивный поиск вируса у населения. В этом случае присутствие в Кенеме Лины Мозес было бы для него более чем желательно.

Но Мозес не могла остаться. Дочери находились целиком и полностью на попечении отца, он возил их в школу и из школы (хотя им все же приходилось посещать группу продленного дня), готовил им еду, водил их на детские площадки, позволял им играть в своей мастерской, пока писал картины. Ей было просто невыносимо оставаться в отрыве от семьи. Покинув Кенему, она с пересадками полетела домой. Через полтора дня она обнимала мужа и детей, рыдая от счастья, что наконец-то вернулась домой.

Мозес еще находилась в воздухе над Атлантическим океаном, когда в гинекологическое отделение государственной больницы Кенемы с высокой температурой и кровотечением из родовых путей поступила 20-летняя Виктория Йиллиах. Она была беременна и рожала в местной больнице городка Коинду, находящегося в вождестве Кисси-Тенг. Младенец миссис Йиллиах родился мертвым и вышел из родовых путей с обильным кровотечением. Ее муж, Энтони, отвез супругу в Кенемскую больницу.