Кризисное обществоведение. Часть 1

Дословно он пишет: «Результат [абсурда плановой системы] — разрыв между производством и социальными потребностями. Очень показателен пример с тракторами. СССР производит в 4,8 раза больше тракторов, чем США, хотя отстает от них в производстве сельскохозяйственной продукции. Необходимы ли эти трактора? Эти трактора не нужны сельскому хозяйству, и если бы их покупали за свои деньги и рационально использовали, хватило бы в два или три раза меньше машин».

Это утверждение произвело столь сильное впечатление на мировое сообщество экономистов, что не раз цитировалось на Западе не только в прессе, но и в серьезных монографиях.

Задав меру, содержащую в себе оценку состояния («эти трактора не нужны сельскому хозяйству… хватило бы в два или три раза меньше машин…»), академик устранил систему координат, в которой его мера могла бы иметь смысл. А у экономистов, читавших это высказывание академика, не возникало желания встроить данную им меру в реальный контекст и задать себе вопрос: «Причем здесь производство тракторов в США? Сколько тракторов следует считать необходимым именно для СССР? Сколько тракторов имеется в ФРГ, в Италии, в Польше?».

Разве не удивительно было слышать, что советским колхозникам хватило бы в три раза меньше тракторов, чем то число, что они имели? Когда же наша промышленность успела так перенасытить село тракторами? Неужели на Западе фермеры имели в три раза меньше тракторов, чем советские колхозники? В действительности, в тот момент (1988 г.) в сельском хозяйстве СССР тракторов на гектар пашни было в 16,5 раза меньше, чем в ФРГ. Искажение меры столь велико, что возникает совершенно ложное представление реальности. Приведем данные из самых обычных справочников (табл. 1).

Таблица 1

Число тракторов на 1000 га пашни, шт.

Страна 1980 г. 1988 г.

СССР 11,6 12,2

Польша 45 77

Италия 113 144

ФРГ 200 201

Япония 343 476

Сообщество экономистов без всяких сомнений приняло ложное утверждение одного из своих лидеров и, насколько известно, до сих пор никак на него не отреагировало.

Исключение из меры стандартов сравнения стало внедряться как норма в суждения экономистов и социологов в конце 80-х годов. Тогда это еще шокировало большую часть специалистов, даже далеких от предмета суждений, просто «из методических соображений». К настоящему моменту это искажение меры стало привычным, превратилось в часть современной гуманитарной культуры.

Вот, в Отчете Правительства за 2009 год В.В. Путин сообщил: «Уважаемые депутаты, уверен, что вы помните, как год назад в этом зале остро звучал вопрос о проблемах сельского хозяйства. В 2009 году объем помощи селу из бюджетов всех уровней составил порядка 300 млрд рублей».

Что значит «объем помощи селу из бюджетов»? Это субсидии. Много это или мало — 300 млрд рублей? Какие «проблемы сельского хозяйства» эта помощь позволила решить? Ведь Отчет Правительства — это не бухгалтерский отчет. Сумму в 300 млрд руб. надо встроить в систему координат с определенной шкалой, например, сообщив о помощи государства сельскому хозяйству в дореформенный советский период и в рыночной экономике США и ЕС. Иначе эта сумма ни о чем не говорит.

А, например, график динамики инвестиций в сельское хозяйство РСФСР и РФ (рис. 2) позволяет взвесить величины.

Рис. 2. Индексы инвестиций в основной капитал сельского хозяйства РСФСР и РФ (в сопоставимых ценах, 1984 г. = 100)

Необоснованный выбор индикаторов. Для использования количественной меры в каком-то суждении нужны показатели (индикаторы), характеризующие какую-то сторону явления. Что это такое? Это, очевидно, измеримая величина — параметр интересующего нас явления. Но любому явлению присуще множество параметров, разные его стороны можно измерять и так, и эдак. Взять простой кирпич. У него огромное число измеримых величин — размеры, вес, твердость, состав, цена, теплопроводность и т. д. Какой же параметр может служить в качестве индикатора? Тот, который надежно связан с интересующей нас величиной, которую трудно измерить непосредственно (это латентная величина).

Вот, в рубке на корабле стоит прибор эхолот. Он измеряет время между подачей звукового импульса и возвращением к кораблю его эха, отраженного от морского дна. Это время само по себе никого не интересует, штурману надо знать глубину — расстояние от киля до дна. Глубина — это латентная величина, измерить которую трудно. А скорость звука в воде хорошо известна, по времени возвращения эха глубину можно вычислить по простой формуле с достаточной точностью. Это время — показатель (индикатор) глубины, т. е. расстояния от корабля до дна. Если бы мы не знали, с какой скоростью проходит в воде звук и его отраженное эхо, мы измерить глубину не смогли бы.