Крохотная вечность

Приоткрыв дверь, Даня и Бо-а выглянули в коридор. Дверь ванной оказалась приветливо распахнута, ее ярко-желтый свет зазывал их внутрь. Вода, продолжавшая течь, грозилась бабушкой, если Даня не вернется в ванную и не выключит ее.

– Туда опасно ходить, это монстры заманивают, – покачавшись на маленьких ножках, проговорил Бо-а, пряча свой нос обратно в комнату.

– Но бабушка… – опасливо прошептал Даня.

– Может, она не узнает. Но я уверен, что кошмар где-то там, стоит у двери ванной и поджидает, когда ты вернешься.

– Может, ты сходишь на разведку? – предложил смелому бегемоту Даня.

– Я? – удивился Бо-а, выпячивая единственный глаз.

– Ты, – уверенно кивнул Даня.

– Нет уж, я не хочу попасться. Если хочешь, сам иди, – развернувшись, Бо-а пошел вглубь комнаты, всем видом показывая, что это не его проблемы и решать их он не намерен.

Еще раз взглянув на залитую светом и шумящую водой ванную, которая всем видом говорила, что в ней ничего опасного нет, Даня решился. И закрыл дверь в комнату, проследовав за Бо-а.

Их комнатка была уютной. В этой комнате можно было трогать все и всегда. Но Даня привык ничего не трогать. Кроме стен. Ему нравилась их холодная шероховатость. В этом он себе не мог отказать. Белые пустые стены, сейчас раскрашенные в темные закатные цвета, широкая кровать мамы и папы, маленькая кроватка-домик Дани и Бо-а. Стол, за которым папа и мама его научили писать, читать и рисовать. Тяжелый шкаф, в котором пряталась одежда. И огромный коробок с бесконечным количеством игрушек, в которые Даня уже давно не играл. Как раз на этот коробок сейчас и вскарабкался Бо-а, умостившись на нем поудобнее.

Даня подошел к широкой кровати, со стороны, где раньше жил папа. Остановившись, он долго смотрел на пустую подушку, уже потерявшую папин отпечаток.

– Ты скучаешь по папе? – спросил Даня у верного друга.

– Конечно, скучаю, – ответил бегемотик с ящика с игрушками. – Но жизнь-то продолжается.

– И зачем? – вздохнул Даня.

– Здесь пахнет папой, – произнес Бо-а чуть позже, не зная, как ответить Дане на такой сложный вопрос.

– Ты тоже думаешь, что это я его потерял? – грустно выронил Даня давившие его слова.

– Ну а кто же еще? – пожал плечами Бо-а, никогда не отличавшийся сочувствием и лестью.

– Я не виноват, – заупрямился Даня.

– А кто виноват?

– Не знаю. Но мама сказала, что это не я виноват. Ты же слышал.

– Слышал, – легко согласился Бо-а, оглядывая единственным взглядом свой комбинезончик. – То, что говорит мама – правда. Ее нужно слушаться.

– Тогда почему ты говоришь, что это я его потерял? – возмутился Даня.

– А ты его искал? – заискивающе взглянул Бо-а пронзительным черным глазом-пуговкой.

– Нет, – задумался Даня, повернувшись к Бо-а, который располагался на уровне коленок, восседая на ящике с игрушками.

– Тогда ты и виноват, – пришел к однозначному выводу бегемот.

– Но где же я его найду? – удивился Даня.

– Тс-с-с, кажется, мама вернулась, – Бо-а соскочил с ящика и подбежал к двери комнаты, приложив к ней свое маленькое ушко. – Да, точно. Мама!

Даню заполнило счастье, которое, не помещаясь в нем, выплескивалось у него из ушей. Он стоял неподвижно, вслушиваясь в то, как закрывается входная дверь, как, пробиваясь сквозь голоса экрана, бабушка кричит: «Оля, зайди», как отважная мама тихо проходит мимо их комнаты в сторону ванной, чтобы незаметно выключить воду и свет, а потом возвращается. Р-раз, д-два, тр-ри. Дверь приоткрывается и в комнату заглядывает мамина голова. Даня тут же отворачивается от двери, чтобы не спугнуть маму.

– Зайчик, как дела? – спрашивает мама, поднимая с пола у двери Бо-а и растопыривая вверх свои длинные ушки, сегодня у нее хорошее настроение. – Как себя чувствуешь?

Даня кивает ей головой, говоря, что уже все хорошо, что он больше не болеет, что он хороший, он дождался маму. Мама подходит и гладит его по голове, отмечая еще красное ухо сына. Вытирает руками разводы, засохшей вокруг рта, зубной пасты. Коснувшись холодными губами лба, она проверяет на сколько все хорошо внутри Дани и, успокоившись, присаживается перед ним. От мамы пахнет свежестью и дождем, от мамы пахнет теплом и спокойствием, от мамы пахнет любовью. Дане очень нравится запах мамы, запах который нельзя спугнуть, поэтому не стоит обнимать маму.

– Бабушка тебя обижала? – уточняет мама, на что Даня отрицательно машет головой, боясь испортить ее хорошее настроение, боясь стать причиной того, что ее ушки снова опустятся. – Хорошо, смотри, что я тебе принесла. Только это наш с тобой секрет, о нем никому, – доверительно сообщает мама, протягивая ему плитку шоколадки «Аленка».

Дане нравятся шоколадки. Их всегда было мало. И Дане казалось, что папа забрал с собой все последние. Ведь с его уходом шоколадки больше не появлялись. Бабушка была против того, чтобы Даня мог есть шоколадки и прятала все, которые где-то находила, у себя в зале.