Крокодил

Миша спустился по ступенькам аптеки. На последней огляделся. В нескольких десятках метров по дороге проезжали машины. Их фары светили тускло. Кажется, их заглушал дневной свет, который смешался с темью, но еще до конца не ушел из воздуха. Миша быстро пересек асфальтовую площадку между аптекой и входом в чужой двор, огороженным деревьями, только что выбеленные стволы которых фосфоресцировали известкой. Миша втягивал голову в плечи, как будто ожидая чего-то. Его ноги растворились в темноте. Хорошо видны были только плечи и белесое лицо с двумя темными провалами вместо глаз. Над девятиэтажкой, к которой шел Миша, уже маячила луна – неполная, белесая, с темными пятнами.

Миша вошел в полосу деревьев. Ему оставалось сделать шаг из нее – в квадрат двора, замкнутый домами, окна которых лили желтый свет на палисадники и просвечивали щели в скамейках. Еще не зажженные фонари прореживали стальными столбами деревья, под которые ступил Миша, и смотрели им в кроны плоскими тупыми головами.

– Миш-ша, – зашелестело в голых ветвях.

Миша сразу остановился. Он не вздрогнул, как не вздрагивают люди, ожидающие чего-то вот-вот. Не двигаясь, Миша ждал. От дерева отделилась фигура.

– О, Миша, ты в очках, – сказал Олег, обойдя его и остановившись в шаге напротив.

– В очках, – подтвердил Миша.

– А че так? – спросил Олег.

– Солнце было.

– Солнце нам, вампирам, – не луна, – засмеялся Олег.

Уголки Мишиного рта расслабились и опустились, открывая бледную мякоть нижней губы.

– Ты прятался от меня, что ли, Миша? – спросил Олег.

– Я не прятался, – тихо ответил Миша, прилепляя губу назад к зубам.

– А че я тогда тебя найти не мог? – вкрадчиво спросил Олег.

– Не знаю. Я у Вадика был, у Салеевой был. Че меня искать?

– Что в карманах, Миш-ша? – Олег расставил ноги.

– Че? – переспросил Миша, как будто не расслышал.

– В карманах че? – переспросил Олег, как глухого.

– Таблетки, че, – почти безголосо ответил Миша.

– Доставай.

– Это – Вадика.

– Мне похуй чье.

Миша не шевелился, уставившись в расплывшееся от ухмылки лицо Олега. Вдруг зажглись фонари, и в черных кругляшках на лице Миши отразились два Олега. Тупая голова фонаря, бросая сноп света вниз, выхватила из темноты обоих мужчин, хорошо прорисовывая их черные силуэты. Свет зароился на груди Олега золотой пыльцой, как будто притянутый лимонным цветом его футболки в мелкую сетку.

Миша сунул руку в карман, вынул несколько пластинок таблеток, перетянутых красной резинкой. Олег взял их и положил в карман расстегнутой темной ветровки.

– Ну, я пошел, – сказал Миша, не трогаясь с места.

– Куда пошел? – по-собачьи огрызнулся Олег. – Стоять на месте. Тебе кто разрешил дергаться? Че за люди, блядь, охуевшие вконец.

Миша не шевелился. Олег пожевал губами, как будто собираясь рыгнуть. Губы его напряглись, открылись, показав сжатые передние зубы.

– Светку видел? – спросил он.

– Один раз на прошлой неделе у них на хате варился, – ответил Миша и подтянул плечи до ушей.

– Че, вставлялась?

– Не видел.

– Не видел или не знаешь?

– Не видел и не знаю.

– Че я тебе сделаю, Миш-ша, если узнаю, что ты ее вставлял? – вкрадчиво спросил Олег.

– Не знаю. Я не вставлял.

– Че я тебе сделаю, ты слышал вопрос?

– Не знаю, че.

– Тогда узнаешь, че.

– Я не вставлял. Ягу вставлял.

– Увидишь Светку на квадрате, сразу мне скажешь. Понял?

– Понял. Я пойду?

– Сто-я-я-а-ать. Еще ч-че… – Олег сунул руку в карман штанов и вытащил оттуда бумагу, сложенную вчетверо. – Письмо я этой ов-ц-це написал. Передашь, короче, как увидишь. В руки, понял?

– Эсэмэс ей напиши, – сказал Миша.

– Я письмо, блядь, написал. В руки, понял?

– Понял.

– Смотри, не забудь.

– Я пойду.

– Иди на хуй отсюда.

Двое мужчин вышли из полосы деревьев и двинулись в разных направлениях. Мишины плечи расслабились, отпустили шею, и он сделался выше.

– Вадику привет передавай! – хохотнул уже с расстояния Олег.