Крокодилий сторож

Йеппе остановился на красном свете на Кальвебод Брюгге и смотрел на ряд бетонных построек, выросших там, где должен был открываться вид на гавань.

– Еще что-нибудь рассказала наша прелестная Каролина?

– Она в совершенно жутком состоянии, бедная девочка. Мало того, что убили ее подругу и соседку, ее еще и парень бросил. Видимо, она на время переселится домой, к мамочке. И да, я вновь подвергла ее пытке, заставила вспомнить мельчайшие подробности, имеющие отношение к событиям последних дней, и ей вспомнилось кое-что еще.

– Рассказывай, только пусть это будет что-то положительное, пожалуйста!

– Каролина явно сильно досаждала Юлии, стараясь выяснить, с кем у той роман. В один прекрасный день, накануне отъезда Каролины в поход на байдарках, Юлия сжалилась и показала ей несколько фотографий онлайн. По словам Каролины, они были абсолютно скучные, серые, что-то с архитектурой, и Каролина сразу же позабыла об их существовании, так как ей они были совершенно неинтересны.

– Я все жду сенсации.

– Ну конечно, видимо, после твоего прорыва в связи с личностью Эрика Кинго? Эти снимки представляли собой так называемую художественную фотографию, а причиной, по которой Юлия продемонстрировала их Каролине, являлось то, что сделал их тот самый ее возлюбленный. Каролина таким образом поняла, что он фотограф.

*

Колеса кресла-каталки застревали в гравии, и Эстер уже жалела, что не уговорила Грегерса пойти пешком. Врачи позволили им совершить недолгую прогулку и сказали, что свежий воздух пойдет ему на пользу, если он не будет напрягаться. Грегерс понял эти слова буквально и потому настоял на коляске. Да и черт бы с ним, она прекрасно справлялась, пока они не съехали с широкой, основательной дорожки. Ей самой было полезно немного расшевелиться и подумать о чем-то, кроме убийства и орудия, которым оно было совершено. Отвлечься хотя бы на пару минут.

– Поосторожнее! Ты меня всего растрясла! Не можешь поспокойнее везти?

– Грегерс, я пытаюсь! Для такого щупленького старичка ты удивительно тяжелый!

– Кого это ты назвала старичком? Стоит попасть в больницу и на пять минут оказаться в зависимости от других, о тебе уже болтают хрен знает что – так, что ли?

Эстер прикусила язык и катила коляску дальше. Они миновали радостно орущих детей на игровой площадке с башнями и медленно двигались под раскидистыми кронами к беседке. Когда дорожка огибала кустарник, впереди были видны озеро и фонтан. Группа босоногих мужчин натянула между двумя деревьями джиблайн, и теперь они по очереди балансировали на нем. Один из них помахал рукой прямо во время исполнения очередного трюка. Грегерс отвернулся, презрительно кашлянув.

Когда они дошли до озера, Эстер остановила коляску, зафиксировала ее тормозом и плюхнулась на скамейку рядом с Грегерсом – посидеть в тени кустарника и посмотреть на воду. В обертке из-под мороженого, торчащей из урны, жужжали пчелы, у берега неподвижно стояла цапля, глядя на водную гладь. Эстер откинулась на спинку и подставила солнцу лицо. День был замечательный.

– А нельзя ли мне вернуться домой?

Она увидела, что он сидит с дрожащей нижней губой и смотрит на лебедей сквозь слезы.

– Я не выдержу. За всю свою жизнь я ни разу не лежал в больнице. Сегодня утром ко мне в палату привезли нового пациента, и теперь мы лежим, разделенные дурацкой тоненькой занавесочкой, и стараемся не кашлять. Это бесчеловечно! Господи, зачем только я всю жизнь исправно платил налоги?

– Дома сейчас тоже не слишком весело. Я только что подумала, что лучше побыть здесь. Тут меньше трупов, чем у нас дома.

Эта реплика заставила его засмеяться. Но на всякий случай он предпочел замаскировать смешок кашлем. Вряд ли стоило поддерживать слишком веселое настроение.

Эстер взяла его за руку, они на некоторое время замолчали, наблюдая мелькающих перед ними бегунов и кружащих над озером чаек.

– Мои дети, наверное, не звонили?

– Твои дети? Что ты хочешь сказать, разве у тебя есть дети? – Эстер искренне изумилась. Она никогда не слышала от него ни о каких детях.

– Трое!

– Трое детей! Грегерс, старый обманщик, да ты никогда о них ни словом не обмолвился!

– И все-таки я не старый.

– Но… целых трое детей? Как вышло, что я никогда их у себя не видела?

Грегерс посидел мгновение молча, только сглотнул пару раз.

– Развод с Ингер, ну, моей женой, был не слишком приятным. Мягко говоря. Дети встали на ее сторону. Вот и все.

– Но прошло уже больше двадцати лет! Они ведь уже наверняка совсем взрослые, если не сказать… ладно, взрослые уж точно… Почему вы давным-давно не уладили этот конфликт?

– Они ведь уже выбрали, на какой стороне им быть. К тому же я встретил другую женщину, с которой некоторое время прожил. Она думала, что с детьми будет куча проблем. Так вот получилось.

Эстер не знала, что сказать.

– Они даже не звонят мне сейчас, когда я лежу в больнице. А им ведь сообщили. Они просто не желают рисковать связываться со мной. А если бы…

– У тебя уже, наверное, и внуки есть, а может, и правнуки. Ты с ними совсем не видишься?