Крокодилий сторож

Типпер сидел, скрючившись в неудобной позе, держа лицо в десятке сантиметров от бледной ляжки Мелиссы, с жужжащей иглой, уверенно лежащей в обтянутых резиновыми перчатками пальцах. Он собрался с мыслями и откашлялся.

– Юлия была милой девушкой, но я запомнил ее лишь потому, что она была подругой Каро. Знаете, такой совершенно заурядный клиент. Ей надо было сделать перо на ребрах, насколько я помню. Классическая модная татуировка, консервативный выбор в духе девиц, возомнивших себя писательницами. Мы таких делаем штук по пять в месяц, как минимум. Но было мило. Болтали в основном мы с Каро, Юлия лежала, сжимая зубами носовой платок, чтобы терпеть боль. Уж и не припомню, о чем был разговор.

В душной комнате слегка пахло химикатами и горелой кровью. Йеппе начал потеть. Игнорируя ровное жужжание иглы, он сосредоточился на следующем вопросе.

– А когда она вернулась?

– Недавно. Максимум пару недель назад.

– И что она сделала в тот раз?

– Какой-то текст, две звезды. Я сфотографировал. Снимок висит где-то на стене у стойки.

Йеппе вышел из бархатного занавеса на свет, несколько раз махнув руками, чтобы под подмышками не разошлись мокрые пятна. Подойдя ко многочисленным фотографиям, он принялся искать. Обнаженные розовеющие участки кожи под задранными блузками и отвернутые лица придавали стене слегка порнографический вид. Йеппе слегка засмущался. Там действительно красовалось множество перышек, звезд, якорей, крыльев, черепушек, деревьев, ангелов и демонов. Некоторые татуировки были разноцветными, на других обозначались лишь черные или темно-синие контуры, тела были полными или худыми, с выпиравшими суставами и лысыми макушками, с длинными косами и волосатыми руками. Мы все такие разные.

Он отыскал нужное изображение под клеткой, простиравшейся через чью-то спину от шеи до копчика. «Ригель и Бетельгейзе» – написано тонким изогнутым шрифтом, и две небольшие звездочки на хрупком девичьем запястье. Йеппе сделал на смартфон пару фотографий татуировки и просунул голову в бархатную щель к Типперу.

– Она приходила одна?

– Да, в тот раз она была без Каролины. Все прошло отлично. Кстати, она была гораздо разговорчивее, чем в первый раз, радостной, почти ликующей. Знаете, она как будто расцвела. Ведь она влюбилась. Сказала, что две звезды символизируют ее и ее возлюбленного.

Таинственного Мистера Мокса, наверное! Мужчину, с которым она общалась в течение нескольких недель. Мужчину, которого не видел никто из ее друзей и родных. Мужчину, которого они теперь не могли разыскать.

– Она рассказывала о нем? Постарайтесь вспомнить, что она о нем говорила!

– Ну, не слишком много. Рассказывала о его выставке. Фотографии, по-моему. Вообще она не особо распространялась. Но он приходил за ней сюда.

– Приходил за ней?! Вы его видели?

– Да-да, такой чистоплюй. Короткие волосы, гладко выбрит, в очках, никаких татуировок. Старый. По крайней мере для нее. Он пришел, только чтобы ее забрать, поэтому я его не рассмотрел. Но она его поцеловала и показала ему татуировку, словно ждала его одобрения. Он же и оплатил работу. Наличными.

Йеппе позвонил Фальку, как только вышел за стеклянную дверь.

– У нас есть свидетель, который его видел! Немедленно пришли художника для составления субъективного портрета. Получи записи со всех камер видеонаблюдения из Нюхавн и Тольдбодгеде от 22 июля с 13 до 17 часов и передай команде на просмотр, чтобы отследить на них Юлию в сопровождении мужчины. Теперь уж, Фальк, мы его поймаем, черт возьми!

Глава 21

На пятнадцатом этаже Королевского госпиталя царила поразительная тишина по сравнению с суетой вестибюля со всеми этими семьями с детскими колясками, санитарами, громко обсуждающими футбольный матч, с топаньем деревянных сабо и разговорами по телефону. Эстер купила Грегерсу шоколад и виноград, свежевыжатый сок и номер «Политикен», и все-таки не могла избавиться от ощущения, что гостинцы ее скудны. Дверь в комнату Грегерса в палатном отделении 3-15-2 была приоткрыта. Широкий солнечный луч пробивался через щель, делая вход похожим на ворота в Нирвану. Эстер двинулась навстречу вечернему солнцу, прикрывая рукой глаза.

– Грегерс? Ты спишь?

Она осторожно подошла. Постель была пуста. Пара подушек и скатанное одеяло были уложены так, что, заглянув из коридора, можно было подумать, что кто-то спит. Выглядело чересчур аккуратно, случайно так получиться не могло. Эстер постучала в дверь туалета, толкнула ее. Пусто. Она бродила по отделению, обыскивая все мыслимые уголки, заглядывая во все кресла в зоне развлечений, но тщетно. Чуть дальше по коридору она наконец натолкнулась на медбрата, который беседовал с секретарем, облокотившись на картотеку. Он посмотрел на Эстер каким-то затравленным взглядом, когда она поинтересовалась:

– Простите, вы не знаете, где Грегерс Германсен?

– Ох, знаете, я сейчас один на дежурстве, относил лекарства на другой конец коридора, так что не знаю. Но минуту назад он лежал в своей постели.

– Его там больше нет. Его вообще нет в палате. Ни в зоне отдыха, ни в холле, ни на кухне. Где он может быть?