Крокодилова свадьба

Поэтому взгляд женщины продолжал блуждать в задумчивости — тем более, пока никаких вопросов не задавали.

Честер и Шляпс обсуждали какие-то вопросы оплаты и технические стороны всего мероприятия.

— …я ведь говорю, что не получится сделать люминку горящего мороженого. Слишком мало света. Сегодня уже пробовал в театре — меня развернули.

— Ой, ну хотя бы попробовать! — взмыл руками церемониймейстер.

— Я говорю еще раз, что не ручаюсь за качество, и не хочу, чтобы повторилась история с этим идиотом-режиссером…

— Но мне главное, чтобы люминки были! — шел напролом Чернокниг. — Чем больше — тем лучше! Мы договариваемся о количестве, а там, где технические трудности — качество встает на второй план…

Для хозяйки дома все эти слова горошинами ударялись о стальную черепную коробку и отлетали прочь, отдаваясь в голове лишь легким «чпоньк» — звук этот не нес никакого смысла, и оттого Крокодиле казалось, что говорят о чем-то не столь важном и не столь интересном.

— Готово! — пропищал Бальзаме Чернокниг. Мысли хозяйки дома, словно по военной тревоге, собрались в голову, все еще пошатываясь.

— Что? — выплеснула та.

— Предполагаю, что эскиз вашего платья! О, это так замечательно! — Честер вскочил с места и рванул к брату.

— Даже не показывайте мне, на это чудо я насмотрюсь еще и на свадьбе… — для безопасности посчитал важным отметить люминограф. Он вообще считал, что от передоза Бальзаме Чернокнигом можно и помереть.

— Ах, это прекрасно! — церемониймейстер взял лист из рук брата и понес Крокодиле.

— Только нужно будет доработать некоторые вещи, — на всякий случай бросил в свое оправдание кутюрье. — Чтобы выглядело свадебно-сказочно-волшебно!

— Ну что, как вам? — Честер положил лист бумаги перед хозяйкой дома. Та наклонилась вперед, и погодный фронт ее тела словно бы сместился — особенно сильно это почувствовал заскрипевший стул.

Хозяйка внимательно изучала изображение, после чего невинно захлопала большими глазами и проговорила:

— Наверное… мне нравится, да.

— Так наверное — или вам нравится? Поверьте, это очень важно, ведь мы стараемся сделать все в лучшем виде! — Честер, продолжая лить слова как мед, в его случае еще смешанный с тонной сахара, явно напрягся. — Если это не то, что вы хотите, то Бальзаме перерисует эскиз…

— Да нет, я уверена, что другое платье тоже мне бы понравилось. Наверное. Просто я сама не знаю, чего именно хочу — но это мне нравится. Наверное…

И мысли, дружно и с облегчением выдохнув, вновь разбрелись заниматься своими делами.

— Прекрасно! Тогда остановимся на этом. Господин Шляпс, хотите взглянуть?

— Во-первых, я уже сказал, что нет. Во-вторых, мне нет до этого никого дела. В-третьих — нет, иначе мне опять будут сниться кошмары. И в-последних — по-моему, мы решили все вопросы, а мне пора…

— Ох, не смею вас больше задерживать! Главное — больше дыма… и люминок, конечно!

— Спасибо, — господин Диафрагм собирался откланяться.

— Подождите! — махнул рукой Честер. — Я скажу брату пару слов и провожу вас.

С легкостью пляжного бриза свадебный церемониймейстер вернул Бальзаме листок, шепнул что-то на ухо и, порхая накидкой, молниеносно подхватил Шляпса, утащив вниз по лестнице.

Глиццерин выглянул из пустого зала взглянуть, что это за фурия несется по коридорам.

— Уже уходите? — спросил он люминографа.

— А смысл мне задерживаться более нужного времени? — Шляпс нахлобучил шляпу. — У меня все.

— Да у меня, на самом деле, тоже.

— Ну и замечательно, мне до этого нет никакого дела…

— И что же, выйдет нам напустить дыма? — перебил люминографа Честер.

— Да, конечно! — зажегся Пшикс. — В этом зале много места и отличные подвальные помещения…

— О, подвал — это действительно хорошо, — Чернокниг погладил усы. — Думаю, если вы поговорите с режиссером, то мы устроим все в лучшем виде! Что же вы стоите там, идите сюда, я и вас провожу…

— Мы уже у двери, — напомнил ему Шляпс.

— А я провожу вас прямиком до крыльца, — парировал уже начинающий надоедать церемониймейстер.

— О, дело в том, что я жду… — попытался сказать пиротехник.

— По-моему, нам ясно дают понять, что мы и так тут уже засиделись, — решил озвучить висящие в воздухе намеки Диафрагм. — Думаю, вам тоже пора.

— Я вовсе не это сказал! — возмутился Чернокниг.

— Но именно это имели в виду, прекратите…

— А вот и…

— Что у вас тут происходит? — Октава показалась на лестнице — уже не в пижаме, а в клетчатых брюках, которые, честно говоря, не особо отличались от пижамных.

— О, дело в том… — начал Честер.

— Что мы уходим, — закончил за него Шляпс. — Вопросы решены, а дела не ждут. Да, господин Пшикс?

— Да, к сожалению, — отозвался пиротехник.

— О, а как же…

— Пробная влюбленность? — зачем-то сказал Глиццерин, когда всем все и так было понятно. — Или как там оно, демо что-то романа?

Октава промолчала.

— Давай встретимся днем. Как закончу все дела в театре.

— А где?

— Да прямо здесь. На улице.

— Ладно, хорошо.

— До вечера.

— До вечера.

— А можно как-то побыстрее обмениваться бессмысленными репликами? — вскипел Шляпс.