Крокодилова свадьба

Умей дочка Аллигории прикусывать не только свой язык, но еще и чужие, она бы сделала это незамедлительно.

— Ах, не сомневался, — покосился церемониймейстер на девушку.

И тут ее декольте еле-еле засветилось.

Честер заметил это, переведя взгляд. Октава тоже заметила и закрыла грудь руками. Аллигория недоумевающе уставилась на них.

— Думаю, нам всем пора к гостям, — попыталась разрядить обстановку хозяйка дома.

— Да, вы абсолютно правы, — улыбнулся Честер.

Пока они шли, он шепнул Октаве:

— Зачем вы забрали моего пикси-духа?

Девушка не знала, что это за пикси-дух такой, но догадалась.

— Вы украли его у меня, — зашептала та, чтобы мама не услышала. — И даже не думайте залезать ко мне в декольте, а то я закричу…

— Что вы! — он хотел взмахнуть руками, но вспомнил, что они шепчутся и стараются быть незамеченными. — Я вам не варвар какой-то. Да, я одолжил этого вам совсем не нужного писки-духа, но вы разбили целую банку моих…

— Они всех чуть не убили, — начала злиться Октава.

— Это не отменяет того, что мы почти квиты. А свадьба еще не кончилась, так что будьте вним…

У входа в обеденный зал их встретил Шляпс.

— О, господин Чернокниг! Я думал, вы уже ушли, — нахмурился люминограф, не скрывая того, что наслаждается издевками. — Как вам люминка?

— Очень щедро с вашей стороны, — лучший свадебный церемониймейстер был и правда слишком уж приличным в некоторых ситуациях. — Я не ушел, потому что нужно закончить свадьбу. Но если вы думаете, что все кончилось…

— Мадам Крокодила, — обратился Диафрагм к хозяйке дома, — присаживайтесь, нам надо кое-что обсудить…

— Что-то случилось? — испугалась Аллигория и так глубоко вдохнула, что верхняя часть ее тела совершила прыжок с последующей жесткой посадкой.

— Да, тут некоторые проблемы, с… — люминограф попытался вспомнить, что такого было еще запланировано на свадьбу.

— Горящим мороженным! — подсказал ему Честер.

— Да, именно.

— Ох, хорошо, конечно же, — закрутилась на месте Аллигория. — Октава?

— Мне тоже надо обсудить этот вопрос…

— Хорошо, надеюсь, вы не на долго.

— Нет, я правда совсем забыл про горящее мороженное! — воскликнул Честер, когда они спокойно отошли к окну.

Октава поняла, что думает стереотипами, когда поймала себя на мысли — после какого-никакого, а экшена, сейчас снова будет драка, или что-нибудь наподобие. Но они просто отошли в угол спокойно поговорить, хоть пожелтевшо-покрасневшие глаза Чернокнига ничего хорошего не сулили. Нет, все-таки жить в Хрусталии — это самый настоящий приговор.

— Господин Чернокниг, по-моему, вы забрали чужую… вещь, — холодно произнес люминограф.

— А вы сорвали чужие планы и тоже забрали чужую вещь, — фыркнул церемониймейстер в ответ. — И теперь снова забрали моего…

— Не вашего, — не дал договорить ему Шляпс, — а моего. Октава?

Девушка кивнула, залезла в декольте и достала пузырек с жизнью, передав его Диафрагму.

Честер попытался перехватить ее руку, но Шляпс оказался проворней.

— А теперь, — вздохнул люминограф, — чтобы никому не было обидно.

Окно было распахнуто. Диафрагму лишний раз не пришлось напрягаться — он подошел туда, высунул голову и посмотрел вниз, вытянув вперед руку. Затем — вторую.

— Нет, — вдруг понял его задумку Чернокниг. — Нет, вы же не собираетесь!..

Что-то почти неслышно просвистело в воздухе и с треском разбилось о мостовую. Шляпс отряхнул руки — пузырька там не было.

Октава с Честером смотрели на люминографа так, словно у Шляпса вылезли рога и хвост.

Чернокниг метнулся к окну в надежде хотя бы увидеть призрачно-зеленый огонек, но его и след простыл.

— Думаю, теперь все по-честному, — хмыкнул Шляпс.

Лучший свадебный церемониймейстер всех семи городов отвернулся от окна, и Октава увидела, как глаза его вновь пожелтели. Ничего не сказав, он просто вышел из обеденного зала. Спустя пару минут хлопнула дверь, и Шляпс увидел удаляющуюся фигурку Честера из окна второго этажа.

— Ну, теперь точно все, — улыбнулся своей неулыбчивой улыбкой люминограф и полез во внутренний карман пиджака, вытащив пузырек. Он светился призрачно-зеленым.

Октава от удивления рот открыла.

— Но вы же только что…

— Я выкинул пузырек с порошком, Октава, — удивился Диафрагм такой реакции. — Я думал, вы догадались.

— Нет, но…

— Ладно, пойдемте за стол. А то гости уже заждались.

И счастливейший из дней — такой странный и словно бы расколотый в середине — продолжился.

Омлетте́ кое-как дотащился до улицы, и дышать сразу стало легче. Никто даже не заметил, как он ушел — его минута славы кончилась разочарованием. Бывший муж Крокодилы не слышал, как разбилась потом сзади банка, но возвращаться никуда уже не собирался.