Кроличья нора (СИ)

Втайне Марк понимал, что его напугала не вероятность получить пару затрещин, а собственная реакция на происходящее. Он вспомнил вчерашний обыск, руки, скользящие по его телу и внезапный, пусть и смутный, отклик. Вспомнил и разозлился еще больше. На себя, на Льюиса, на Эску, на Кассия, который никак не хотел оставить его в покое.

Включилась голосовая почта Льюиса. Сейчас он скажет, что бросает это дело, вернет две тысячи из своих денег. На хрен, ужмется один месяц, пусть будет разгрузка. Но в чертову комнату больше не вернется.

«…оставьте сообщение после сигнала», — предупредил приятный женский голос, и следом раздался щелчок.

Марк положил трубку.

— Так что с тобой такое? — продолжил допытываться Кассий.

— Упал, ударился, голова болит.

— Болит? А не тошнит? Если тошнит, то это сотрясение. Ты не затягивай, если что. А то мой брат…

Марк прикрыл глаза. Голова не кружилась, но воспринимать болтовню Кассия было выше его сил.

***

К двум часам ночи он проглотил столько таблеток, что боль полностью ушла, а сознание было кристально ясным. Переволновавшись накануне, Марк сегодня был относительно спокоен. Хотя ладони все равно похолодели, когда Эска пригласил его пройти за ним.

Снова повторилась процедура обыска.

— Так будет каждый раз? — спросил Марк.

— Пока я не пойму, что тебе можно верить. Хорошо. Что ты принес?

Марк протянул ему непрозрачный белый пакет из супермаркета. Хотя ничего особенного в плетке для лошадей не было, нести ее в открытую он не отважился.

Эска достал ее, взмахнул на пробу.

— Очень хорошо. Настоящая.

— Из конюшни за городом.

— Молодец, Фидо.

Эска походя сунул плетку в глубокий таз, стоящий рядом со столом. Марк хотел было спросить, зачем, но решил, что ответ ему не понравится.

— Скула болит?

— Нет.

— Хорошо. Это хорошо. Раздевайся.

Еще вчера Марк хотя бы задумался. Сейчас он снял кроссовки, по очереди придерживая каждую носком другой ноги. Взялся за футболку.

Это было похоже на падение Алисы в кроличью нору. Вверх никак не подняться, остается только опускаться ниже. И что там ждет, неизвестно.

Эска стоял у стола, наблюдая за ним. Если бы в эту минуту Марк увидел на его лице хоть тень похоти, он, вероятно, оделся бы и немедленно ушел. Не исключено — напоследок дав по морде.

Но Эска смотрел абсолютно бесстрастно, словно профессионал, изучающий фронт работ. Он снова покусывал ноготь на большом пальце, слегка наклонив голову и глядя на Марка исподлобья. Внимательный взгляд скользнул по фигуре Марка вниз, к паху и ногам, а потом поднялся выше.

— Трусы тоже.

Марк все же замешкался, не решаясь раздеться полностью. Это значило окончательно признать свою капитуляцию. Эске хватило одного недовольного движения бровью, чтобы он передумал и снял трусы. Поднял одежду, оглянулся и положил на стул. Потом неохотно выпрямился, чувствуя себя уязвимым в безжалостном электрическом свете. На то, очевидно, и был расчет.

Эска обошел его, внимательно рассматривая, но не касаясь. Марк старался глядеть прямо перед собой. Внутри что-то дрогнуло, всколыхнулось то же волнение, что и вчера. Пришлось стиснуть зубы, насильно успокаивая себя. Когда-то в армии Марк научился подавлять возбуждение, и сейчас это умение пригодилось.

Когда Эска подошел справа, Марк напрягся, мышцы будто закаменели. Сейчас шрам был весь на виду. Марк не верил в утешительную сказку про «украшение мужчины». Багровая полоса взрытой кожи на правом бедре напрочь отбивала желание раздеваться перед кем-то.

Эска шрам, конечно, заметил, но ничего не сказал. Но спросил с интересом:

— Ты танцор? У тебя хорошая фигура.

— Нет.

— Точно, боксер. Профессионал?

— Любитель.

На этом допрос закончился. Эска остановился прямо перед Марком и посмотрел в глаза, подняв голову.

— Напоминаю: я решаю, что делать, Фидо. Иди к дивану.

Линолеум холодил голые ступни. Марк не к месту подумал, не подхватит ли заразу, разгуливая тут босиком. Но пол казался чистым, почти стерильным. Интересно, приходится ли им смывать кровь после посетителей?

— Перегнись через подлокотник, — велел Эска.

Марк сделал, как ему велели, уперся согнутыми руками в сиденье. Кожа негромко скрипнула.

— Подвинься выше.

Марк вздрогнул, почувствовал на своих боках руки. Кожа у Эски оказалась теплая, от чего волоски на теле Марка встали дыбом. Но никакого эротизма в прикосновениях по-прежнему не было. Эска помог клиенту подвинуться вперед, уложил, как нужно. Потом отступил на шаг, осматривая.

— Все равно слишком низко. Подожди.

Он взял с подоконника толстую стопку рекламных журналов.

— Приподними бедра. Вот так.

Чувствовать голым пахом глянцевую бумагу было не слишком приятно. К тому же руки из-за выступившего на коже пота скользили, и Марк боялся, что не сможет долго удержаться в одной позе.