Кролиководство

По обеим сторонам комнаты для досуга стоят тележки, на которых разложены миниатюрные бруски убогого, дешевого мыла, отдающего мотельными номерами пятидесятых годов двадцатого века, а также жесткие бесцветные полотенца, новые бумажные пижамы и тапки-носки. Пополнив запасы, больные возвращаются в свои комнаты, чтобы принять душ и одеться или не делать ни того, ни другого.

Душ Банни не принимает, но, поскольку у нее теперь есть мыло и полотенце, моет руки и лицо, а также чистит зубы, что уже кое-что, затем стаскивает с себя одежду, в которой спала. Из мешка с РАЗРЕШЕННЫМИ вещами достает черную футболку и джинсы — комплект чистой одежды, который она надевает на свое грязное нижнее белье.

За завтраком подавляющее большинство психов одеты в пижамы.

Банни ставит поднос на стол, выбрав тот, что подальше, за которым занят лишь один стул из четырех. Полная молодая женщина, в сущности девушка не старше семнадцати, поедает арахисовое масло «Скиппи Крими», доставая его пластмассовым ножом из пластмассовой же банки. Банни размешивает ложкой кукурузные хлопья в молоке, как будто это кофе со сливками, и спрашивает девушку:

— Где вы взяли банку арахисового масла?

— Родители принесли, — и, в качестве упреждающего удара против того, что, как она опасается, последует далее, говорит без обиняков:

— Я едой не делюсь.

И продолжает:

— Не надо из-за этого плакать. Приносить еду вам могут ваши родители. Или друзья, если они у вас есть.

Пока Банни вытирает глаза салфеткой, девушка описывает порядок, действующий в отношении приносимых извне пищевых продуктов.

— И не ставьте скоропортящиеся продукты в шкафы, — предупреждает девушка. — На прошлой неделе обнаружили кусок заплесневелой пиццы, спрятанный за упаковкой крекера.

И добавляет:

— Люди отвратительны.

«Декоративно-прикладное искусство»

Занимать свое время хобби и участием в жизни коллектива не то чтобы обязательно, но приветствуется, весьма приветствуется, как будто играть в шарады или сидеть за столом и делать бумажных лебедей из квадратиков резаной газеты вместе с кучей других душевнобольных — это путь к нормальности. Банни равнодушна и к хобби, и к играм, и она всегда придавала большое значение, возможно слишком большое, уединению, однако днем комнаты для пациентов, кроме тех, кто в кататоническом состоянии, закрыты.

Тем, кто в кататоническом, РАЗРЕШАЕТСЯ находиться в своих комнатах в течение дня, а может, и НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ, однако попробуй поспорь с людьми, которые совершенно не замечают твоего да и чьего угодно присутствия. На самом деле, что касается кататонических, неважно, где они находятся, так как, где бы они ни находились, они все равно там одни.

Придя в надежде, что никто ее там не заметит, в комнату для досуга, Банни устраивается поуютнее на стуле с блокнотом и фломастером и размышляет, смогла бы она симулировать кататонию и как долго, пока ее не обнаруживает санитар по имени Антуан.

— Привет, — говорит Антуан. — А чего это вы сидите здесь такая одинокая? Неужели не хотите чем-нибудь заняться?

— Нет, — отвечает Банни, но Антуан проявляет настойчивость и уверяет, что сейчас они совместно подберут какое-нибудь Занятие, которое Банни понравится. Бриллиантовая сережка-гвоздик в его ухе посверкивает при этом, как улыбка.

— Сейчас взглянем на Расписание.

«Красота и уход за телом», «Йога», «Акварельная живопись», «Декоративно-прикладное искусство», «Литературное творчество», «Музыка», «Собакотерапия», «Настольные игры». А также различные виды групповой терапии: «Групповая терапия (БДР)»[34], «Групповая терапия (ПРЛ)»[35], «Групповая терапия (ОКР)»[36], «Групповая терапия (расстройства пищевого поведения)», «Групповая терапия (фобии)».

— А что это за «Собакотерапия»? — интересуется Банни, и Антуан объясняет:

— Тусишь с собакой. Гладишь ее и все такое.

Собака эта — не просто собака, у нее имеется документ, удостоверяющий, что она неизменно доверчива и дружелюбна и в то же время не сходит с ума от счастья, как некоторые другие дружелюбные собаки, когда ее гладят по голове. Собака-соцработник обучена не лаять, не рычать, не хватать ничего зубами и не унывать.

— Ладно, — говорит Банни, — пойду на «Собакотерапию».

— Вот и славно. Это отличный пес, — Антуан указывает рукой на скамейку, стоящую напротив стены с Расписанием. — Присядьте пока. Его должны вот-вот привести.

Банни следит за настенными часами. Минута. Четыре минуты. Десять минут. Она прождала уже почти двадцать минут, когда вернулся Антуан и сообщил:

— Слушайте, я только что с ними разговаривал. Сегодня собаки не будет. Не хотите ли попробовать заняться «Декоративно-прикладным искусством»? — Антуан запускает руку в карман и достает оттуда салфетку.

— Возьмите, — говорит он, — вытрите глаза, они у вас слезятся. Ну же. Я вас туда отведу.