Кроманьонец

На рассвете, когда было еще мглисто, а в соседнем лесу грозно откликалось эхо уханья филинов, я и Утаре, нагруженные тюками пошли к реке. Холодом веяло от болота, но подумывая о предстоящем путешествии под палящим солнцем, я старался дышать глубже, запомнить запахи места, ставшего за эти годы родным. Вроде еще с вечера простились с соплеменниками, но будто карауля нас всю ночь, они, услышав шаги, вышли из своих чумов, чтобы проводить.

У реки стало еще свежее, зябко от росы, берег покрывал молочно-серый туман. В нем вербы и ивы казались большими и темными, стояли как будто на горе. Я закрыл глаза, опустил голову и шел, угадывая дорогу по шагам Утаре. Короткие, яркие воспоминания о временах прожитых тут вдруг вспыхивали и угасали. Остановился, открыл глаза. Обнял по очереди мужчин, женщин и детей. Приложил палец к губам, когда Лило что-то начала шептать и сказал им:

— Я еще вернусь! Уходите…

Они побрели к стойбищу, и мне подумалось, что соплеменникам сейчас тяжелее, чем мне. Положил свои тюки в лодку, потом забрал вещи у любимой. Столкнул долбленку в воду и помог Утаре пробраться к носу. Когда волчицы устроились на тюках, залез на корму сам. Оттолкнулся веслом от берега и стал править к средине реки.

Куда плыть решил еще вчера. Если я оказался на территории Венгрии, то наш поселок стоял где-то в центре страны, может, чуть ближе к ее северной части. Рыбы пришли с запада. Где-то там раскинулось озеро Балатон, а еще западнее — Хевиз, которое соплеменники называли Теплым. Это самое большое в Европе термальное озеро. Даже зимой температура в нем не опускалась ниже двадцати четырех градусов. В будущем там построили много курортов и лечебниц, и мне довелось побывать в этом сказочном месте. К этим озерам можно доплыть, если свернуть направо в первый приток, что должен вскоре оказаться на нашем пути, а дальше по другой реке, название которой я позабыл, мы сможем доплыть к восточным Альпам, где с древности был известен меднорудный промысел, пришедший в упадок к первому веку до новой эры. Если древние смогли там добывать медь, то почему бы и мне не попытаться найти ее? Так я рассуждал, когда определялся с маршрутом путешествия. Если этот вопрос рассматривать с точки зрения будущего, то там, в современной Венгрии, действующие медные рудники известны мне в Прикарпатье. Увы, чтобы добраться туда пришлось бы сотню километров пройти пешком.

Соплеменники согласились отдать нам самую большую лодку. Я был благодарен им, но понимал, что нагрузить много вещей в нее все равно не получится. Узкая, сантиметров семьдесят шириной и в длину около трех метров, она никак не походила на корабль для длительных путешествий. Поэтому список вещей, которые я собирался взять в дорогу составлял тщательно. Решил, что в первую очередь нужно брать то, на изготовление чего обычно тратилось уйма времени: одежду, инструменты и оружие. Из посуды взяли всего пару горшков. И то, один из них я наполнил кусочками воска, второй — мелкими наконечниками для стрел и пластинами из обсидиана. Разбирая вещи, наткнулся на приданое Утаре. Тюк с тех пор, как она вошла в мое жилище, так и лежал перевязанный кожаным ремешком. Может, в этом мне повезло. Увесистый мешок был замотан в одежду любимой. Развязал горловину и увидел маленькие пшеничные зернышки. Было там килограмм пять. Кто-то решил бы, что это мало, но я был счастлив.

Плыли мы не быстро, любуясь кувшинками, желтыми и белыми, тальником на берегу и ивовыми рощами, обходили камышовые островки и пробирались мимо зарослей осоки там, где быстрина била из глубины, ворошила листья и тягуче тянула под черную воду стебли речных цветов.

Солнце палило нещадно. На небе ни облачка. Мы сняли одежду, и дрожь от ветерка радостью разбудило все тело. Время от времени я смачивал лицо и оплескивал водой грудь и плечи.

Сухо трещали стрекозы, зудели шмели в траве под ольховыми кустами. Сверкающим роем кружились на воде паучки вокруг склоненных течением тростинок. Я смотрел на задремавшую Утаре, и в душе просыпалась радость: «Все позади. Жалеть не о чем!» Чувство свободы освежало, как освежает дождь, дурманило, манило ожиданием чего-то нового, еще неизведанного.

Остановки наши были недолгими, только чтобы размяться. Вот и вход в приток показался, весь заросший камышом. Вошли в него, и мне пришлось взяться за весло. Устал, увы, быстрее, чем ожидал. Пристал у размытых, обнажившихся из-под глинистого берега, корней вяза. Рассеивался по воде ветер сумрачной рябью. Река в этот предвечерний час притихла среди потемневших кустов, чуть розовела от неба, а на повороте, вдали, казалось, текла из заката.

Лодку я закрепил между корнями и, поскальзываясь на мокрой глине, мы выбрались на крутой бережок. Стали готовится к ночлегу. Собрали костер и зажгли огонь. Бросили рядом тюки, постелили шкуру. Перекусили тем, что соплеменники в дорогу собрали. Осмотрев содержимое корзины, решил, что дня на три нам точно хватит.