Кроманьонец

Спустился по следам и побежал по хорошо различимой тропе. Вдруг, запахи чужаков усилились, в метрах ста от меня захлопали крылышками кем-то потревоженные пташки. Едва заметив смутные фигуры людей, поднимающихся из оврага, я остановился и замер, услышал, как гулко стучит в груди сердце. Они тоже остановились, наверное, заметив волчиц. Те, обогнав меня, не издавая ни звука, уже неслись к чужакам. Душераздирающий крик, визг, вопль, полный боли и отчаяния заставил меня побежать за ними. Что происходило на склоне, я уже в сгустившихся сумерках разобрать не мог. Заметил темный силуэт человека, карабкающегося из оврага наверх, где было еще чуть светлее. Почти не целясь, выстрелил в него из лука. Чужак выпрямился, взмахнул руками, словно пытался поймать равновесие и упал на спину, покатившись к рычащему темному пятну на фоне мрачных деревьев. Стоны оттуда уже стихли.

Поднимался я уже не спеша. Увидел, что кто-то извивается на земле, словно гусеница в муравейнике и понемногу сползает вниз. Не сомневался, что это связанная по рукам и ногам Утаре пытается отползти подальше от трупов чужаков. Волчицы поскуливая, сопровождали ее спуск. Тонкое деревце попалась на ее пути и Утаре остановилась. Я был уже рядом.

Распутал узлы кожаного ремешка на ее ногах, потом, на руках, закрученных за спину. Освободившись от пут, любимая сама вынула изо рта кляп и тут же на четвереньках полезла к чужакам, извергая проклятия, о существовании которых в этом мире я узнал впервые. Самым невинным из них было что-то вроде — «будете заниматься сексом с козами».

«Неужели такая мерзость и им известна?! Земледельцам?..» — подумал тогда.

Утаре пинала чужаков, пока я не остановил ее, обняв сзади за плечи. Повернувшись ко мне лицом, она заплакала. Всхлипывала не долго. Стоило мне сказать, что скоро совсем стемнеет и, что пора нам вернуться, тут же успокоилась.

Проверить вещи чужаков и осмотреться вокруг я решил завтра. Все равно сейчас ничего разглядеть не получится. На пути к лодке Утаре рассказала, как все произошло. Я оказался прав в своих наблюдениях. Не обнаружив валежника в ельнике, она дошла к соснам и стала собирать там сухие ветки. Услышала в лесу плач ребенка и, ясное дело, пошла на него. Должно быть, кто-то из чужаков обладал талантом в совершенстве имитировать разные звуки.

Я спросил ее:

— Тебе было страшно?

— Я знала, что ты придешь за мной, — призналась она, схватившись обеими руками за мое предплечье.

* * *

Проснулся я рано, было еще темно. Низкие облака проносились над головой, то и дело, затемняя Луну. Спал плохо: с вечера над озером поднялся ветер; вода шумела и лес скрипел. Под меховым плащом и с Утаре под боком было тепло, выбраться, чтобы подбросить в огонь деревяшки или перебраться за скалы не хотелось, хоть мысли такие время от времени появлялись.

Разбудив любимую, мы погрузили в лодку вещи и спрятали ее в зарослях тростника. После, пошли посмотреть на вчерашних похитителей. Пока дошли к оврагу, где я догнал чужаков, начался рассвет. Верхушки сосен заголубились, потом покраснели, внизу, под кронами деревьев, стало быстро светлеть.

Спустившись в овраг, я попросил Утаре остаться там, объяснил, что ей не стоит смотреть на то, что осталось от чужаков. Сам тогда еще не понимая, насколько оказался прав. Зрелище растерзанных волками пришельцев впечатлило даже меня. Наверное, еще местные хищники ночью постарались обезобразить тела чужаков. Моя стрела попала одному их них в спину и вышла из груди. Его тело за ночь почти не пострадало, только глаза…

Одеты они были так, как и мои соплеменники, когда я впервые увидел их. В сумках чужаков я нашел кремневые ножи, скребки, проколки и высушенные сухожилия. Неподалеку от места бойни валялось копье. С поясов похитителей я снял два топора. Оттащив их подальше от тропы, позвал Утаре.

Прихватив трофеи, мы пошли дальше. Мне захотелось найти их лагерь. Та же заметная тропа вывела нас к берегу озера. Там мы увидели шалаш, сооруженный из еловых веток, кострище и корзину, наполненную камнями. Содержимое корзины меня впечатлило, чего только там ни было! Я высыпал все на песок и стал перебирать друзы и единичные кристаллы кварца, куски геленита и зеленоватые камни, как мне показалось — руды с высоким содержанием меди.

Ирония судьбы — мы убили первых рудокопов той эпохи. Похоже, что они собирали все, что отличалось от повседневно встречаемого в обычной жизни. В корзине я обнаружил множество образцов пород, определить которые не мог, хоть в свое время, в будущем на курсах повышения квалификации по линии разведки изучал минералогию. Я знал, что Восточные Альпы богаты бокситами, медными и свинцовыми рудами, но сомневался, что содержимое корзины чужаков происходило оттуда. По моим прикидкам до гор было не меньше ста километров. Лодки мы не нашли, и как они смогли дотащить оттуда эти минералы, я не представлял.