Кроманьонец

Ягодная лихорадка случилась сама по себе. Не то, чтобы в этом мире я их не ел. Лакомился, конечно. Просто в краю Белок и на новом месте ягодники были небольшими, далеко в лес никто из нас не ходил. Жизнь в основном проходила у реки. А тут, обнаружив такое разнообразие, да еще и в огромном количестве, задумался, что с ними можно сделать? Если клюква и брусника до поздней осени достоят, то все остальные ягоды скоро отойдут. Вот, вместе с воспоминаниями из прошлой жизни и пришло решение сушить их и вино делать.

Собирались, как обычно. Положили в корзины немного мяса, две литровые или около того «фляги» — глиняные бутыли, закупоренные деревянными пробками. Резал я их, чтобы они входили в горлышко свободно, а с помощью обмотанной вокруг них травы, затычки садились уже плотно. Я подпоясался широким поясом, засунул за него первенца — топорик с лезвием из латуни…

Простите, друзья. Пережив так много интересного и несколько человеческих жизней в нашем историческом прошлом, я научился ценить и наслаждаться воспоминаниями таких мелочей, вроде сбора ягод и стал забывать о действительно важных, с точки зрения выживания событиях.

Работая с тем материалом, что удалось выплавить из руды, я пришел к выводу, что в ней было высокое содержание цинка. Отсюда и цвет металла получился не красный, а желтый. Когда получил результат от первой плавки, расплавил ту лепешку в глиняном тигельке. Горшочек таки лопнул, но дно его осталось целым, и расплавленный металл остался там. В итоге я получил металлическую болванку грамм на пятьдесят. Потом бил по ней камнем, растягивая, пока не сделал проволоку миллиметра три в диаметре. Ее порубил на кусочки сантиметров по семь-восемь. Расплющил одну сторону и просверлил костяным сверлом там отверстие, другую заточил, потирая о камень. Получилось сделать то, что задумывал. Мои иголки Утаре понравились. Точнее, получив семь металлических иголок, она была в восторге!

Всего из трофейной руды удалось выплавить грамм четыреста металла. Что из него отлить, долго не думал. Топор, нож и серп — тогда еще сомневался, что на все изделия латуни хватит.

Вылепил из воска модель небольшого, сантиметров пятнадцать в длину топорика, в будущем такие называли кельтами. Они имели втулку, которая насаживалась на изогнутое вверху топорище. Были мысли отлить просто пластину и крепить ее, как и каменные топоры, но захотелось сделать топор понадежнее. Потом, обмазал формочку глиной и внизу, проковырял отверстие до воска. Медленно обжигая ее на огне, по мере плавления воска сливал его в плошку. Когда весь воск вытек, обжег готовую форму в углях. Не поленился еще вылепить глиняную платформу, и пока она не засохла притопил в нее формочку кельта литником вверх.

В сделанный на днях тигелек из огнеупорной глины положил грамм двести — двести пятьдесят латуни, а относительно высокой огнеупорности от своих изделий к тому времени я добился. Вспомнил вначале мудреное слово — шамот. А потом и сделал. Натолок уже обожженной глины и добавил в свежую. Вроде таким простым путем в будущем добивались огнеупорности. У меня, по крайней мере, получилось. Все изделия разливались из одного тигля. Расплавив в нем металл, с помощью деревянного ухвата, вынул из углей и залил латунь в форму. Ее, позже, когда металл остыл, пришлось разбить. Литник перерубил не у самого основания, оставил немного. Этот пиптик расплющил и высверлил в нем отверстие, чтобы привязывать за него лезвие к топорищу, если кельтик и слетит с ручки после неудачного удара, то не потеряется.

На нож и серп воск не изводил. В глиняных кирпичиках вырезал углубления, чтобы получить в итоге необходимые формы пластин и залил в них расплавленный металл. Застывшие заготовки расковал на камне, заточил и посадил на деревянные ручки. Пусть мои первые изделия и выглядели уродцами, но функционально во всем превосходили свои каменные аналоги.

Подпоясавшись, прихватил колчан со стрелами, лук и корзину, был готов снова отправиться в лес за ягодами. Утаре лук тоже взяла. Стреляла она из него уже не хуже меня. Сама считала, что лучше. Стала так думать после одного происшествия. Однажды волчицы стадо куланов на дюну выгнали, и пока я смотрел на них, любимая, схватив лук, трех скакунов, очень похожих на ослов, успела подстрелить. Вот с тех пор она так и думает.

Собрались мы, как обычно и пошли в лес. Тогда решили, что идем в последний раз. Утаре настаивала, чтобы я еще в этом году сделал хранилища для зерна. Вроде, мышь в доме увидела. Пришлось мешок с пшеницей подвесить под крышу. А мне до холодов еще хотелось баньку соорудить, да с печкой, а не очагом. Осенью свободного времени не будет…